Антология современной швейцарской драматургии - [67]
Куда?
САНДРА. Домой.
КАРЛ. Да, мне тоже пора. Домой. И у меня тоже нет времени, чтобы пойти ненадолго выпить чего-нибудь. А у тебя?
САНДРА. И у меня нет.
КАРЛ. Так всегда получается, когда занят. Потому что я постоянно занят, но, может быть, у меня найдется время. А у тебя?
САНДРА. Может быть.
КАРЛ. Нет, конечно… Ты сказала «может быть»?
САНДРА. Сказала. Кажется.
КАРЛ. О.
КАРЛ. Сейчас я попробую описать, что значит счастье: оно как восхитительный пирог, поднимающийся в духовке. Ты становишься шире и больше, но не тяжелее, в общем, не так, как от еды, что тоже замечательно, но сильно отличается от ощущения счастья, когда ты сыт и при этом легок. Ты веришь, что сейчас взлетишь, и невероятно — именно это и происходит.
Сандра звонит в дверь к Психофрицу. Он не открывает. Спустя какое-то время он появляется в окне.
ФРИЦ. Черт, что за проклятый трезвон? Ах, это ты. Сюрприз удался.
САНДРА. Открой, пожалуйста.
ФРИЦ. Неплохая идея. Но не пройдет.
САНДРА. Пожалуйста. Мне плохо.
ФРИЦ. Я заболел. (Демонстративно кашляет в окно.) Черт, я заболел.
САНДРА. Я могу о тебе позаботиться.
ФРИЦ. Безумно мило с твоей стороны. Но сейчас мне совершенно точно и всенепременно надо побыть одному.
САНДРА. Уже прошло три недели. Я скучаю по тебе.
ФРИЦ. Я тоже по тебе скучаю. Но ты так далеко. Мне до тебя не дотянуться руками. И тем более губами. Боже, ты немилосерден.
САНДРА. Открой. Я зайду, и мы будем целоваться.
ФРИЦ. Не получится из-за… инфекции.
САНДРА. Мне все равно.
ФРИЦ. Иди домой, солнышко.
САНДРА. Там одиноко и накурено.
ФРИЦ. Вот поэтому я всегда говорю: не кури в квартире.
САНДРА. Сейчас речь совсем не об этом.
ФРИЦ. Моя голова. Мне нужно прилечь.
САНДРА. Подожди.
ФРИЦ. Увидимся… Бог даст. (Уходит.)
Она ждет. Потом снова звонит в дверь. Он возвращается.
Сделай одолжение, солнышко. Прекрати, мать твою, трезвонить в дверь. Или я вызову полицию.
Мама говорит по телефону. В руке у нее шнур, которым обмотан Карл, покрасневший и раздувшийся, он извивается под потолком.
МАМА. Дорогой господин психиатр. Хотя я вам полностью доверяю, но я предложила бы немного снизить ежедневную дозировку медикаментов Карла. Происходят странные вещи. Я не говорю, что это из-за вашего лечения. Но с другой стороны, я такого еще никогда не видела. Если до того Карл был жирным и вялым, то теперь он жирный и невесомый. Я еще не решила, что мне больше по душе. В любом случае это не решение нашей проблемы.
КАРЛ. Я счастлив!
МАМА. Не говори о том, чего ты не понимаешь.
МАССИМО. Мне пришли сто лучших анекдотов о растениях. К сожалению, они не такие веселые, как я надеялся. Кроме того, их вовсе не сто, а всего лишь тридцать, а на оставшихся страницах написано: «Место для ваших анекдотов». Я позвонил и спросил даму, может ли она прислать мне книгу с настоящей сотней анекдотов. Дама сказала, если я сейчас не положу трубку, ко мне придут мужики и придушат меня.
В классе. На полу лежит мертвая змея.
УЧИТЕЛЬНИЦА. И какой урок мы из этого вынесли, Карл?
КАРЛ. Не знаю.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Нельзя приносить змей на занятия. Девочки падают в обморок. Учительнице это мешает. Ей приходится убивать змею прекраснейшими стихами эпохи романтизма.
КАРЛ. Но она же была такая милая.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Родителям не нравится слышать, что их детей в школе может покусать гремучая змея.
КАРЛ. Но она же вовсе не ядовитая.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Теперь уже точно нет. Я ее уничтожила. Да, это тоже часть профессии учительницы средних классов.
КАРЛ. У нее даже имени не было.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Тем легче с ней попрощаться. (Хватает змею за хвост. Бросает в мусорное ведро.) Почему ты все время ведешь себя как расхожее клише? Если ты сейчас скажешь «не знаю», получишь по голове прекраснейшими стихами эпохи романтизма.
КАРЛ. Что я не так делаю?
УЧИТЕЛЬНИЦА. В общем и целом: все. В частности: всего понемногу. Сделай хоть раз что-нибудь нормальное. Кувырок, например. Кувыркнись прямо сейчас.
КАРЛ. Прямо сейчас?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Вперед.
Карл делает кувырок.
Слабовато. В обозримом будущем тебя переведут в другую школу. Если бы ты сделал красивый, аккуратный кувырок, то все можно было бы исправить. Но сейчас я вижу, что ты безнадежен. Господи, я вижу, что ты безнадежен.
В гримерной. Сандра, Дора и Массимо.
МАССИМО. Сандра, я тебе сейчас прочту один анекдот, а ты скажешь, насколько он смешной, причем по шкале от одного до десяти.
ДОРА. Вечно эти шкалы. Что за новомодное изобретение.
САНДРА. Хорошо.
МАССИМО. Так вот. Пошел как-то мох в ресторан…
ДОРА. Это один из тех абсурдных анекдотов? Я такие не люблю, потому что никогда не знаю, почему нужно смеяться. А потом мне стыдно.
МАССИМО. Я Сандре читаю.
САНДРА. Что за книга?
МАССИМО. В Интернете заказал.
ДОРА. Мне же можно послушать. Или ты считаешь, у меня нет чувства юмора?
МАССИМО. Нет-нет.
САНДРА. Так что с этим мхом?
ДОРА. Все равно я не люблю мох.
МАССИМО. Так вот, пошел как-то мох в ресторан.
ДОРА. А о прекрасных гиацинтах у тебя нет шуток?
МАССИМО. Дора, не перебивай.
ДОРА. Мне нравятся гиацинты.
САНДРА. Наверно, тебе не стоит рассказывать анекдоты.
МАССИМО. Но я же клоун.
САНДРА. Вот именно.
ДОРА. Я вообще не запоминаю анекдоты. Услышу лучший анекдот, и — щелк: снова забуду.
УДК 821.112.2ББК 84(4Шва) В42Книга издана при поддержке Швейцарского фонда культурыPRO HELVETIAВидмер У.Любовник моей матери: Роман / Урс Видмер; Пер. с нем. О. Асписовой. — М.: Текст, 2004. — 158 с.ISBN 5-7516-0406-7Впервые в России выходит книга Урса Видмера (р. 1938), которого критика называет преемником традиций Ф. Дюрренматта и М. Фриша и причисляет к самым ярким современным швейцарским авторам. Это история безоглядной и безответной любви женщины к знаменитому музыканту, рассказанная ее сыном с подчеркнутой отстраненностью, почти равнодушием, что делает трагедию еще пронзительней.Роман «Любовник моей матери» — это история немой всепоглощающей страсти, которую на протяжении всей жизни испытывает женщина к человеку, холодному до жестокости и равнодушному ко всему, кроме музыки.
Вслед за двумя автобиографическими романами «Любовник моей матери» и «Дневник моего отца» известный швейцарский писатель Урс Видмер сочинил новую книгу — «Жизнь гнома», в которой рассказывает о своем детстве. Главный герой — любимая игрушка автора, гном, который приносит удачу и охраняет своего маленького хозяина от всяческих бед.
Брат главного героя кончает с собой. Размышляя о причинах случившегося, оставшийся жить пытается понять этот выбор, характер и жизнь брата, пытаясь найти, среди прочего, разгадку тайны в его скаутском имени — Коала, что уводит повествование во времена колонизации Австралии, к истории отношений человека и зверя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На двенадцатый день рождения герой книги Карл получает в подарок книгу с чистыми страницами, куда он должен день за днем записывать историю своей жизни, которую после его смерти, согласно традиции, прочтет сын. Но случилось так, что книга пропала, и сын заново, во второй раз, пишет жизнеописание отца, человека незаурядного, страстного любителя книг. Его духовный мир неразрывно связан с творчеством Вийона, Стендаля, Дидро и других выдающихся французских литераторов прошлого, а в реальной жизни он — член группы художников-авангардистов, пламенных антифашистов.
Семейный микрокосмос глазами дочери, которая в день свадьбы кончает с собой. Она возвращается как дух, чтобы понять причины своего жизненного фиаско.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.