Антология современной британской драматургии - [30]
>
>Бар «Густой тростник». Входят СТЭЙСИ-ЦИКЛОПША ИЗ КУЛИНАНИ и ПОРЦИЯ. Садятся у стойки.
СТЭЙСИ. А Квинтин орал как резаный, когда в школу ехали, пришлось его из машины насильно вытаскивать.
ПОРЦИЯ >(почти не слушая). Квинтин совсем неуправляемый.
СТЭЙСИ. Порция, он же еще маленький, будь с ним поласковее.
>Входит ФИНТАН, бармен. На нем ковбойские сапоги со шпорами, побрякушки.
ФИНТАН. Дамы, в этот знойный летний день вы просто обворожительны.
СТЭЙСИ. У Порции сегодня день рождения.
ПОРЦИЯ. Это повод меня поцеловать. >(Подставляет щеку.)
ФИНТАН. Нужна мне твоя щека. Щечки — это для бабушек и старых теток. Я целую женщин только в губы. Или целую им ноги.
СТЭЙСИ. Нет, ты слышала? Вот наглый!
ПОРЦИЯ >(протягивает ногу). Ноги, значит, ноги, а губы для Рафаэля, помоги ему, Господи. >(ФИНТАН целует ей ногу.) Так, все, хватит-хватит, а то проглотишь.
ФИНТАН. Ничего, я еще и не такое глотал.
СТЭЙСИ. Финтан, мне бутылку сидра. Порция, ты что будешь?
ПОРЦИЯ. Как всегда.
ФИНТАН. Бренди с содовой, сейчас принесу.
СТЭЙСИ. Такой наглый, да? Как тебе моя новая повязка на глаз?
ПОРЦИЯ. Тебе идет.
СТЭЙСИ. Свиная кожа. Я купила сразу четыре штуки: одна — синяя, вторая — зеленая, третья — желтая и еще черная, для церкви и похорон. Из Англии заказывала.
ПОРЦИЯ. Не знаю, Стэйси, думаю, если бы мне глаз выкололи, я бы вообще никакую повязку не носила.
СТЭЙСИ. Ну Порция, нет, так можно детей перепугать, они и без того меня стесняются.
ПОРЦИЯ. Ну и дураки.
>Входит ФИНТАН с напитками.
ФИНТАН. Дамы, это за счет заведения, маленький подарок на день рождения, кстати, а сколько тебе?
СТЭЙСИ. Ты прекрасно знаешь. Вы же учились в одной школе, у мисс Салливан, ты был на класс младше. Просто языком мелешь, только бы поглазеть на нее.
ФИНТАН. Удивительное дело, Стэйси Дойл, ты стала такая наблюдательная, с тех пор как у тебя глаза нет.
СТЭЙСИ. Все равно я тебя насквозь вижу, Финтан Гулан. Тебе что, больше делать нечего, кроме как клеиться к замужним женщинам?
ФИНТАН. К тебе это не имеет отношения, Стэйси Дойл. И, к твоему сведению, сучка не захочет — кобель не вскочит.
>Смотрит на ПОРЦИЮ, выходит.
СТЭЙСИ. Держись от него подальше. Плохо это все кончится. Плохо.
ПОРЦИЯ. Да он нас просто достает. Не обращай внимания.
СТЭЙСИ. А я тебе говорю, он тебя в койку затащит и всем сообщит об этом. В том году моя сестра двоюродная от него залетела, а он уперся и все отрицал, засранец. Не нравится он мне.
ПОРЦИЯ. Ну его. Твое здоровье. >(Пьет.)
СТЭЙСИ. Пойдете с Рафаэлем отмечать вечером?
ПОРЦИЯ. Отмечать? Мы с Рафаэлем? Не представляю.
СТЭЙСИ. Неужели даже в ресторан не пойдете?
ПОРЦИЯ. Да нет, у нас это все в прошлом. По крайней мере у меня.
СТЭЙСИ. Боже, а мы с Джастином все время куда-нибудь ходим. Порция, вам надо уделять друг другу больше времени.
ПОРЦИЯ. И о чем вы разговариваете, ты и Джастин, когда уделяете друг другу время?
СТЭЙСИ. Что значит «о чем»?
ПОРЦИЯ. Какая разница, — в ресторане через свечку друг на друга смотреть или дома в креслах?
СТЭЙСИ. Конечно есть.
ПОРЦИЯ. Тогда объясни, в чем.
СТЭЙСИ. Ну даже не знаю, могу ли я это объяснить.
ПОРЦИЯ. Смотрю я в последнее время на Рафаэля… Сидит он напротив меня в кресле: всегда усталый, больная нога на пуфике, проверяет что-то в конторских книгах, весь в себе… Мне кажется, что лучше умереть, чем так сидеть, — до того нам весело вместе. Дети спят, дом скрипит, как гроб, — дверьми, половицами. Иногда мне становится нечем дышать.
СТЭЙСИ. Порция, надо что-то с этим делать. Тебе надо уехать из этого дома, подальше от реки. Пусть он тебя куда-нибудь свозит, что ли. Когда ты в последний раз куда-нибудь ездила?
ПОРЦИЯ. Никогда я никуда не ездила.
СТЭЙСИ. А ведь правда, никогда. Порция, но это же просто кошмар какой-то!
ПОРЦИЯ. Не хочу я никуда ехать. По-моему, я и ночи не проживу, если уеду из Белмонт-Вэлли.
СТЭЙСИ. Не выдумывай, все ты перенесешь, тебе даже понравится.
ПОРЦИЯ. Конечно, я выдержу то, что обычно называется отдыхом. Но думать я буду только о реке Белмонт, какая она, бурная или спокойная, сыро или сухо на берегу, пошел ли лосось на нерест, мечут ли икру лягушки в камышах, прилетела ли цапля… Обо всем, о чем шумит река.
СТЭЙСИ. Да, я знаю, знаю, Порция.
ПОРЦИЯ >(допивает до дна). Еще по одной?
СТЭЙСИ. Нет, уроки скоро закончатся, дети будут ждать. Я только в туалет зайду.
>СТЭЙСИ выходит, едва слышно звучит голос ГАБРИЭЛЯ. Входит ФИНТАН.
ФИНТАН. Могла бы найти компанию и получше, чем Циклопша из Кулинани.
ПОРЦИЯ. Не смей ее так при мне называть. А если хочешь меня трахнуть, Финтан Гулан, то скажи прямо, как мужик, а то суетишься тут, кудахчешь как курица.
ФИНТАН. Много о себе думаешь, да?
ПОРЦИЯ. Я же вижу, как ты на меня каждый раз смотришь.
ФИНТАН. Неужели?
ПОРЦИЯ. Сам знаешь, ковбой.
ФИНТАН. Ну тогда я свободен сегодня вечером.
ПОРЦИЯ. Еще бы ты не был свободен. В семь. У реки.
ФИНТАН. Свожу тебя в ресторан.
ПОРЦИЯ. Поужинать я и дома могу. Вот трахну тебя, и посмотрим, чего ты стоишь без этих твоих ковбойских понтов и слащавых разговоров.
>ПОРЦИЯ выходит. СТЭЙСИ возвращается за сумочкой, слышит последние слова ПОРЦИИ.
СТЭЙСИ. Сукин сын, все ищешь, куда засунуть?
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
«Лейтенант с острова Инишмор» – эксцентричная пьеса с обилием крови и различного рода ругательств. Падрайк, младший лейтенант ирландской освободительной армии, разочаровывается в своих напарниках и образует отколовшуюся группировку. Он отчаянно патриотичен, но крайне жесток в достижении своих целей. На родине, откуда он уехал пять лет назад, его называют не иначе, как «бешеный Падрайк». Однажды лейтенант узнает, что его любимому коту, которого он оставил на острове, неожиданно стало плохо. То-то не поздоровится отцу лейтенанта и подростку Дэйви, оказавшимся с котом в его предсмертную минуту, когда Падрайк, побросав все свои террористические дела, вернется домой.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.