Антология современной британской драматургии - [23]
ДЖОЙС. Энджи тебе звонила, неужели?
МАРЛИН. Значит, это Энджи придумала?
ДЖОЙС. Что она сказала?
МАРЛИН. Сказала, что просишь приехать, хочешь повидаться. / Это было пару недель назад. Откуда мне было знать…
ДЖОЙС. Ха.
МАРЛИН. …что это она придумала? У меня всегда все расписано на две недели вперед, поэтому мы договорились на этот уик-энд. Я должна была приехать пораньше, но застряла на работе. Она от тебя приветы передавала.
ДЖОЙС. И ты не удивилась, что я сама не звоню?
МАРЛИН. Она сказала, что ты не любишь говорить по телефону. Стесняешься и не умеешь им пользоваться. Я ведь не знаю, что ты теперь собой представляешь.
ДЖОЙС. Разве бывают люди, которые не умеют пользоваться телефоном?
МАРЛИН. Видимо, да.
ДЖОЙС. Я таких не встречала.
МАРЛИН. С какой стати я должна была думать, что она врет?
ДЖОЙС. Потому что она такая.
МАРЛИН. Откуда мне знать, / какая она?
ДЖОЙС. Я не виновата, что ты не знаешь. Ты не приезжаешь, не видишься с ней.
МАРЛИН. Ну вот, приехала. / Не сказать чтобы ты сильно обрадовалась. *
ДЖОЙС. Ладно. * Если б она сказала, я бы купила торт.
>Пауза.
МАРЛИН. Я действительно удивилась, что ты хочешь меня видеть.
ДЖОЙС. Я не хочу.
МАРЛИН. Я знаю. Мне уехать?
ДЖОЙС. Я не против встречи.
МАРЛИН. Отлично, теперь я вижу, что мне до смерти рады.
ДЖОЙС. Ты можешь приезжать и встречаться с Энджи в любое время, я тебе не мешаю. / Ты знаешь, где нас найти. Это ты…
МАРЛИН. Спасибо большое.
ДЖОЙС. …а не я отсюда уехала. Я-то все время здесь. И дальше буду.
МАРЛИН. Ну, ладно. Ладно.
>ДЖОЙС дает МАРЛИН чашку чая.
ДЖОЙС. Чай.
МАРЛИН. А сахар?
>ДЖОЙС передает МАРЛИН сахар.
Здесь так тихо.
ДЖОЙС. Тебе виднее.
МАРЛИН. И воздух пахнет по-другому.
ДЖОЙС. Это духи.
МАРЛИН. Нет, когда по переулку идешь.
ДЖОЙС. Что ж у вас в Лондоне за воздух такой?
>Входит ЭНДЖИ в новом платье. Оно хорошо сидит.
МАРЛИН. О, чудно. / Энджи, ты в нем такая хорошенькая.
ДЖОЙС. Сидит отлично.
МАРЛИН. Тебе нравится цвет?
ЭНДЖИ. Прелесть. Прелесть.
ДЖОЙС. Лучше сними, / испачкаешь.
ЭНДЖИ. Хочу носить. Хочу носить.
МАРЛИН. Что ж с ним делать, как не носить? Повесить и любоваться?
ЭНДЖИ. Как оно мне нравится.
ДЖОЙС. Раз надо, так надо.
ЭНДЖИ. Если меня спросят, какой мой любимый цвет, я скажу, что этот. Тетя Марлин, большое спасибо.
МАРЛИН. Ты маме не сказала, что пригласила меня.
ЭНДЖИ. Я хотела, чтоб был сюрприз.
ДЖОЙС. Я тебе на днях / устрою сюрприз.
ЭНДЖИ. Я думала, ты будешь рада. Мне девять лет было, когда она приезжала. С тетями надо видеться.
МАРЛИН. Неужели так давно? Как же время летит.
ЭНДЖИ. Мне хотелось.
ДЖОЙС. Я не сержусь.
ЭНДЖИ. Ты рада?
ДЖОЙС. По крайней мере пахну приятней, да ведь?
>Ничего не говоря, как будто она здесь живет, входит КИТ.
МАРЛИН. По-моему, ты это хорошо придумала, Энджи, пора уже повидаться. Пора уже. В конце концов, мы же сестры. Нельзя же совсем не видеться.
ДЖОЙС. Это Китти, / она живет на нашей улице. Это Марлин, тетя Энджи.
КИТ. Что это?
ЭНДЖИ. Подарок. Тебе нравится?
КИТ. Нормально. / Ты выйдешь? *
МАРЛИН. Здравствуйте, Кипи.
ЭНДЖИ. * Нет.
КИТ. Чем это пахнет?
ЭНДЖИ. Это подарок.
КИТ. Гадость какая. Пошли.
МАРЛИН. Хотите шоколада?
ЭНДЖИ. Не пойду, у меня дела.
КИТ. А потом выйдешь?
ЭНДЖИ. Нет.
КИТ >(обращаясь к МАРЛИН). Привет.
>КИТ уходит, не взяв конфету.
ДЖОЙС. Она маленькая, но Энджи иногда с ней играет, потому что это единственный РЕБЕНОК. Она ей как сестренка. Энджи хорошо ладит с маленькими.
МАРЛИН. Хочешь работать с детьми, Энджи? / Быть учительницей или воспитательницей в детском саду?
ДЖОЙС. Вряд ли она когда-нибудь об этом задумывалась.
МАРЛИН. Чем ты хочешь заниматься?
ДЖОЙС. Она понятия не имеет. / Хорошо, если ее хоть куда-нибудь возьмут.
МАРЛИН. Энджи?
ДЖОЙС. Умом она не в тебя пошла.
>Пауза.
МАРЛИН. Я не умная, я настырная.
ДЖОЙС. Может, и так.
>МАРЛИН достает из сумки бутылку виски.
Я алкоголь не пью.
ЭНДЖИ. На Рождество пьешь.
ДЖОЙС. Но сейчас-то не Рождество.
ЭНДЖИ. Сейчас даже лучше, чем Рождество.
МАРЛИН. Стаканы?
ДЖОЙС. Ну ладно, мне совсем немножко.
МАРЛИН. Энджи, хочешь чуть-чуть?
ЭНДЖИ. Мне нельзя, да?
ДЖОЙС. Попробуй, если хочешь. Тебе не понравится.
МАРЛИН. В ночь, когда умер твой дедушка, мы так напились.
ДЖОЙС. Мы не напились.
МАРЛИН. Я напилась. Ты была просто вне себя от горя.
ДЖОЙС. Я по-прежнему сажаю цветы на могилу.
МАРЛИН. Правда?
ДЖОЙС. А как же.
МАРЛИН. Мать навещала?
ДЖОЙС. Конечно, навещала.
МАРЛИН. В смысле, недавно.
ДЖОЙС. Конечно, каждый вторник езжу.
МАРЛИН >(обращаясь к ЭНДЖИ). Ты помнишь дедушку?
ЭНДЖИ. Однажды вечером он меня нес из ванной в полотенце.
МАРЛИН. Правда? А я не помню, чтобы он меня когда-нибудь купал. А тебя купал, Джойс? Может, помягчел к старости. Он тебе нравился?
ЭНДЖИ. Да, конечно.
МАРЛИН. Почему?
ЭНДЖИ. Чего?
МАРЛИН. Что у вас нового? Как миссис Пейсли? По-прежнему сходит с ума? / Что у Дороти происходит? *
ЭНДЖИ. Миссис Пейсли — это кто?
ДЖОЙС. * Она уехала в Канаду.
МАРЛИН. Да что ты? Зачем?
ДЖОЙС. Не знаю. Уехала и все.
МАРЛИН. Ну и / правильно сделала.
ЭНДЖИ. А Мистер Коноли жену убил.
МАРЛИН. Да что ты, Коноли из Уайтгейтса?
ЭНДЖИ. Ее труп нашли в саду. / Под капустой.
МАРЛИН. Он всегда такой правильный был.
ДЖОЙС. Идиот спесивый этот Коноли. Нанял лучшего адвоката за бешеные деньги, но ничего не вышло. У нее с Мэтью были дела.
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
Красивое и уродливое, честность и наглое вранье, любовь и беспричинная жестокость сосуществуют угрожающе рядом. И сил признаться в том, что видна только маленькая верхушка огромного человеческого айсберга, достает не всем. Ридли эти силы в себе находит да еще пытается с присущей ему откровенностью и циничностью донести это до других.Cosmopolitan«Крокодилия» — прозаический дебют одного из лучших британских драматургов, создателя культового фильма "Отражающая кожа" Филипа Ридли.Доминик Нил любит панка Билли Кроу, а Билли Кроу любит крокодилов.
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
Выбор тем и смелое обращение со шведской традицией психологического реализма сделали его одним из самых успешных и востребованных режиссеров Западной Европы. Ларс Нурен написал более шестидесяти пьес. Подобно Августу Стриндбергу, он обнажается, демонстрируя пропасть внутри себя, чтобы обнаружить ее и внутри зрителя. Он исследует самое сокровенное в человеке. Пьесы Нурена наполнены абсурдистским юмором. Для многих актеров они стали проверкой на прочность и мастерство. И все это благодаря нуреновскому театральному языку — богатому, веселому, эротично-откровенному, каждый раз новому и живому.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.