Антология современной британской драматургии - [137]
>
>Яркий утренний свет заливает сарай.
>Входят ФЕРМЕР и ТОРГОВЕЦ. У ТОРГОВЦА в руках старое ружье.
>ПИЛОТ перестает петь.
>Они смотрят на него. ТОРГОВЕЦ подходит к ПИЛОТУ и смотрит на его форму. Он тщательно ее исследует и находит звездно-полосатый шеврон.
>Он с силой бьет АМЕРИКАНСКОГО ПИЛОТА в лицо прикладом ружья.
>Отходит назад.
ФЕРМЕР. Бога ради.
ТОРГОВЕЦ. Что?
ФЕРМЕР. Помягче.
ТОРГОВЕЦ. Что?
ФЕРМЕР. Ничего.
…
Просто не ожидал, что ты его ударишь.
ТОРГОВЕЦ. Он Американец. Видишь, на форме. Это американский флаг.
ФЕРМЕР. И что?
ТОРГОВЕЦ. Надо его подготовить.
ФЕРМЕР. Ладно. Как скажешь.
ТОРГОВЕЦ. Я старейшина деревни. Когда появится КАПИТАН, он у меня спросит, готов ли пленный разговаривать. И что я ему скажу?
ФЕРМЕР. Ну, теперь ты можешь сказать, что ты его подготовил.
ТОРГОВЕЦ. Надо, чтоб он боялся. Нам побег не нужен.
ФЕРМЕР. Как это — побег?
ТОРГОВЕЦ. Ну, надумает убежать.
ФЕРМЕР. Куда?
ТОРГОВЕЦ. В горы.
ФЕРМЕР. У него сломана нога.
ТОРГОВЕЦ. Он Американец. Никогда не знаешь, чего от них ожидать.
ФЕРМЕР. Может, еще раз его ударить?
ТОРГОВЕЦ. Одного раза достаточно. Я ему уже показал.
ФЕРМЕР. Я знаю тебя много лет, мой друг. Ты ТОРГОВЕЦ. Ты повидал мир. А я просто ФЕРМЕР. Я уважаю твой опыт.
ТОРГОВЕЦ. Я знаю, как такие вещи делаются.
ФЕРМЕР. Но я никогда не видел, чтобы ты бил того, кто не может ответить.
>Несколько секунд они оба смотрят на ПИЛОТА.
>Торговцу становится немного стыдно.
>Он подходит к ПИЛОТУ и осматривает его лицо.
ТОРГОВЕЦ. Где ты его нашел?
ФЕРМЕР. Недалеко. Полмили отсюда.
ТОРГОВЕЦ. Вчера вечером?
ФЕРМЕР. После заката. Я гнал овец обратно через речку и увидел человека у зеленого камня. Было темно, но по силуэту я понял, что он не местный. Ну, я покричал: «Эй! Эй!»
А он стоит, облокотившись на камень, и ничего не говорит. Я подошел. Палку наготове держу, если что.
Он не двигается, ну я поближе подхожу и вижу, что это вроде солдат.
ТОРГОВЕЦ. Он ПИЛОТ. Это форма летчика.
ФЕРМЕР. ПИЛОТ.
Я увидел, что он ранен. Лицо у него было синее, а тело холодное. Он очень плохо выглядел. Мне показалось, что он провел несколько дней на холме. Не знаю, чем он питался. Неделя была холодная, а у него сломана нога. Когда он пытался идти, она волочилась сзади. Не знаю, как он не закричал от боли? Ну, я его взял на спину и принес сюда. САРА ночью приходила посмотреть его ногу. А как только солнце взошло, я послал одного из мальчишек за тобой.
ТОРГОВЕЦ. Кто еще знает, что он здесь?
ФЕРМЕР. Ну, мальчишки знают, значил', и все остальные. Я не подумал, что это надо держать в секрете.
ТОРГОВЕЦ. Да… ммм.
ФЕРМЕР. Что «да…»?
ТОРГОВЕЦ. Все очень непросто. Много всякого может быть… разных сложностей. Это очень серьезно для нас. Вот и все.
>Короткая пауза.
ФЕРМЕР. Я думаю, его не стоило бить.
ТОРГОВЕЦ. Я его не сильно ударил.
ФЕРМЕР. Ты его довольно сильно ударил.
ТОРГОВЕЦ. Я его просто сильно толкнул, и все.
ФЕРМЕР. У него синяк.
ТОРГОВЕЦ. Да он по горам бродил бог знает сколько дней. Он весь в синяках.
ФЕРМЕР. Он мучается от боли. Ему нужен врач.
ТОРГОВЕЦ. Мне кажется, не надо его никуда везти.
ФЕРМЕР. Почему?
ТОРГОВЕЦ. В целях безопасности.
ФЕРМЕР. У тебя безопасней, чем у меня.
ТОРГОВЕЦ. Ты его нашел.
ФЕРМЕР. Ну и что?
ТОРГОВЕЦ. Ничего. Это место не хуже других.
ФЕРМЕР. Человек ранен. Сарай не подходящее для него место.
ТОРГОВЕЦ. Надо подождать КАПИТАНА. Он скажет, что делать.
ФЕРМЕР. Но ты же старейшина. По-моему, такие вещи как раз твоя забота.
ТОРГОВЕЦ. Хорошо. Я старейшина и говорю, что он должен остаться здесь, хотя бы до приезда КАПИТАНА.
ФЕРМЕР. О господи.
ТОРГОВЕЦ. Мы не знаем, что решит КАПИТАН.
ФЕРМЕР. А что же мне с ним делать сейчас?
ТОРГОВЕЦ. Удостовериться, что с ним все в порядке.
ФЕРМЕР. Как? Врезать еще раз по челюсти?
ТОРГОВЕЦ. Я ему в челюсть не давал. Я просто подвинул его голову, чтобы можно было рассмотреть эмблему на форме.
ФЕРМЕР. Может, надо его еще подготовить? Может, пнуть его? Извини, что я цепляюсь, но не хочется проблем с КАПИТАНОМ. Мне нужны более точные инструкции.
ТОРГОВЕЦ. У тебя же есть голова на плечах, черт возьми.
ФЕРМЕР. Да, и она говорит мне, что нужен врач.
ТОРГОВЕЦ. Просто позаботься, чтоб он не помер.
>Короткая пауза.
ФЕРМЕР. Я его покормил.
ТОРГОВЕЦ. Хорошо.
ФЕРМЕР. Он захочет позавтракать.
ТОРГОВЕЦ. Правильно.
ФЕРМЕР. У меня не самый лучший урожай в этом году.
ТОРГОВЕЦ. Нет.
ФЕРМЕР. Ну, чтоб старейшины знали…
>Короткая пауза.
>ТОРГОВЕЦ опять подходит к ПИЛОТУ.
>ПИЛОТ вздрагивает.
ТОРГОВЕЦ. НЕ ДУМАЙ БЕЖАТЬ. ТЫ. НЕ ДУМАЙ БЕЖАТЬ.
…
ЕСЛИ СБЕЖИШЬ, УБЬЮ. ПОНЯЛ?
ФЕРМЕР. Мне кажется, он только по-английски понимает.
>ТОРГОВЕЦ изображает убегающего человека. Человека убивают.
ТОРГОВЕЦ. ПОНЯЛ?
>Они оба смотрят на ПИЛОТА.
Не знаю, друг. У меня мало опыта в таких делах. Мне это не нравится. Многое зависит от того, какой путь мы выберем, потому что мы не знаем. Это может хорошо обернуться, а может и очень плохо. Мы просто не знаем.
ФЕРМЕР. Да…
>ТОРГОВЕЦ дает ФЕРМЕРУ несколько помятых и грязных банкнот.
ТОРГОВЕЦ. Это оплатит его пребывание здесь.
ФЕРМЕР. Спасибо, друг.
ТОРГОВЕЦ. Бог в помощь.
ФЕРМЕР. Удачи.
ТОРГОВЕЦ. Удачи.
>ТОРГОВЕЦ уходит.
>ФЕРМЕР остается. Он стоит и смотрит на ПИЛОТА.
ПИЛОТ. Пить. Мистер. Воды. Воды.
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
Красивое и уродливое, честность и наглое вранье, любовь и беспричинная жестокость сосуществуют угрожающе рядом. И сил признаться в том, что видна только маленькая верхушка огромного человеческого айсберга, достает не всем. Ридли эти силы в себе находит да еще пытается с присущей ему откровенностью и циничностью донести это до других.Cosmopolitan«Крокодилия» — прозаический дебют одного из лучших британских драматургов, создателя культового фильма "Отражающая кожа" Филипа Ридли.Доминик Нил любит панка Билли Кроу, а Билли Кроу любит крокодилов.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.