Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович - [124]

Шрифт
Интервал

ЗЮГАНОВ.

Все говорят: нет правды на земле.
Но на земле хоть есть печатный орган
С подпискою! А выше — точно: нет!
Родился я с любовию к народу.
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал наш гимн в убогом клубе сельском,
Я слушал и заслушивался — слезы
Невольные, но сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы.
Науки, чуждые обкома, были
Постылы мне. Я счастье населенью
Пайком законным выдать захотел.
Я сделался инструктором. Пальцам
Придал послушную сухую беглость —
И докторскую высидел. Я басом
Лет двадцать о народе говорил.
Бывало, что язык от долгой речи
Распухнет так, что мамочки мои!
Но я терпел. Потом великий глюк
Явился и открыл мне, что пора мне —
На самый верх пора, на Мавзолей.

ГОРБАЧЕВ.

Я бросил тотчас все, что прежде знал,
Чему служил, во что, у целом, верил,
Забил на Карла Маркса с Ильичем —
Безропотно, как тот, кто заблуждался,
Кто Тэтчер послан в сторону иную…

ЛЕБЕДЬ.

Усильным, напряженным отжиманьем
Я наконец, упавши с командармов,
Достигнул степени высокой.
Слава Мне улыбнулась. Я в сердцах людей
Нашел созвучия своим командам…

ЯВЛИНСКИЙ.

Я счастлив был.
Я наслаждался мирно
Своим умом… но, правда, в одиночку
Поскольку тут — кому тут оценить?

ЖИРИНОВСКИЙ.

Нет, никогда я зависти не знал!
Ни когда Горби гадкий, однозначно,
Пленить умел слух диких парижан,
Ни в день, когда услышал в первый раз
Я звуки генеральской контроктавы…

ЗЮГАНОВ.

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным?
Никто не скажет. Струсит. Сам скажу:
Мучительно завидую! О небо,
Где ж правота, когда кремлевский полк…

ГОРБАЧЕВ.

Когда спецсвязь, Барвиха…

ЖИРИНОВСКИЙ.

Стол с харчами!..

ЛЕБЕДЬ.

Орел двуглавый, с кнопкой чемодан…

ЗЮГАНОВ.

Все падает на голову безумца,
Гуляки праздного… О Елкин, Елкин!

ЕЛЬЦИН(входя с куском динамита в руке).

Увидели. А мне хотелось
Вас всех внезапной шуткой угостить.

ЖИРИНОВСКИЙ.

Не надо ваших шуток!

ЕЛЬЦИН.

Почему?

ЖИРИНОВСКИЙ.

Оглохнуть можно.

ЕЛЬЦИН.

Тоже мне Бетховен… (Тушит шнур.)
Вы что, без чувства юмора совсем?
Но все равно! Я давеча услышал
В пресс-службе, как убогий мой толмач
Мои слова пытается народу
Переводить… Ну, это чистый цирк! (Хлопает в ладоши.)
Входит Ястржембский со скрипкой.

ЕЛЬЦИН.

Из Елкина нам что-нибудь. Давай!

Ястржембский играет фальшивое попурри, в котором слышатся темы из гимнов России и СССР — и «Мурка»… Ельцин смеется.

ЗЮГАНОВ

И ты смеяться можешь?

ЕЛЬЦИН.

Ах, Сальери! Ужели сам ты не смеешься?

ЗЮГАНОВ.

Нет. Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает картину Глазунова!
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Михалкова!
(Ястржембскому.) Уйди совсем.

ЕЛЬЦИН.

Постой же. Вот тебе.
Пей за мое здоровье… (Вот ведь дожил —
Другие за мое здоровье пьют!) Иди домой.
Ястржембский уходит.

ЗЮГАНОВ.

Что ты еще принес?

ЕЛЬЦИН.

Нет, так… Безделицу. Намедни ночью
Моя бессонница меня томила
И в голову пришли мне две-три мысли…

ЯВЛИНСКИЙ.

Гони их в шею!

ЕЛЬЦИН(стуча по голове).

Музыка, братки,
Такая там играет — нот не хватит,
Чтоб этот вальс собачий передать!
Смесь фуги, понимаешь, с «Варшавянкой»,
Газманов с Мурадели пополам.
То Хренников, то группа «Квин», а на ночь
Кобзон — и все вот в этой голове!

ЗЮГАНОВ.

Ты, Елкин, бог — и сам того не знаешь.

ЕЛЬЦИН.

Я знаю это. Уж чего-чего,
А это знаю крепко!

ЖИРИНОВСКИЙ.

Он бессмертный.

ГОРБАЧЕВ.

Посмотрим.

ЛЕБЕДЬ.

Глазки слипнутся смотреть…

ЗЮГАНОВ.

Да, кстати! Не поужинать ли вместе
С тобою нам, бессмертный Амудей?

ЕЛЬЦИН.

Я на диете…

ЯВЛИНСКИЙ.

Дьявол с ней, с диетой!

ГОРБАЧЕВ.

С тобой хочу поужинать!

ЛЕБЕДЬ.

И я!

ЖИРИНОВСКИЙ

Мы все хотим поужинать с тобою!

ЕЛЬЦИН.

Уговорили, милые. Приду.

ЖИРИНОВСКИЙ

Халява, братцы! Елкин угощает.

Ельцин уходит.

ЗЮГАНОВ.

Я избран, чтоб его остановить.

ЛЕБЕДЬ.

Нет, избран я!

ЯВЛИНСКИЙ.

И я.

ГОРБАЧЕВ.

И я был избран!

ЯВЛИНСКИЙ.

Не то мы все погибли…

ЖИРИНОВСКИЙ.

Ну, не все…

ЗЮГАНОВ.

Вот яд, последний дар моей гэбухи…
С ГКЧП ношу его с собою,
И часто всыпать я его хотел
Товарищам по партии, и часто
Товарищи хотели всыпать мне,
Но никогда ничё не получалось…
Теперь — пора. Заветный дар ГБ,
Переходи сегодня в рюмку водки!

2.

Ресторан. Таблички на столе: «Сальери», «Сальери», «Сальери» — и табличка во главе стола: «Елкин».

ЗЮГАНОВ.

Что ты сегодня пасмурен?

ЕЛЬЦИН.

Я? Нет.

ЗЮГАНОВ.

Я не слепой.
Чем ты, мой друг, расстроен?
Обед хороший, славный коллектив,
А ты молчишь и хмуришься.

ЕЛЬЦИН.

Признаться,
Мой реквием меня тревожит.

ВСЕ.

А?!

ЗЮГАНОВ.

Ты сочиняешь реквием?

ЕЛЬЦИН.

Не то чтоб
Я сам… Но восемь лет кропаю гимн,
А все, однако ж, реквием выходит…
Такой вот музыкальный, блин, момент!
Но то я сам, а тут кошмарный случай…
Не слышали? Играл я на полу
С моим премьером. Знаете, такой
Смышленый…

ЯВЛИНСКИЙ.

Знаем, знаем…

ЕЛЬЦИН.

Вдруг позвали.
Я вышел. Человек какой-то черный
(Шахтер, наверно) громко заказал
Мне реквием — и скрылся.

ЛЕБЕДЬ.

Так спасибо
Скажи, что заказали не тебя,
А реквием!

ЯВЛИНСКИЙ.

И что?

ЕЛЬЦИН.

Назавтра тот же
Пришел и под окном всю ночь шумел
И требовал зарплаты прошлогодней.
Как будто, понимаешь, я кассир!
Потом еще пятнадцать тыщ шахтеров,
Голодные, под окна подошли —
Все черные! — и касками стучали,
И проклинали весь наш Госконцерт!
Вот музыка пошла какая…

ЗЮГАНОВ.

Полно,
Рассей пустую думу! Полозков
Говаривал мне: слушай, брат Андреич,
Как толпы черные к тебе придут.

Еще от автора Виктор Анатольевич Шендерович
Савельев

Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.


Избранное (из разных книг)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция «Остров»

Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича.


«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории

Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.


Искатель, 1988 № 01

СОДЕРЖАНИЕРудольф Итс — Амазонка из ДагомеиВиктор Шендерович — Страдания мэнээса ПотаповаДжеймс Хедли Чейз - Капкан для Джонни.


Изюм из булки. Том 1

Книга воспоминаний Виктора Шендеровича «Изюм из булки» уже успела полюбиться читателям. Советская Армия и студия Олега Табакова, программа «Куклы» и ее герои, байки позднего «совка» и новых времен, портреты гениев и негодяев, — сотни сюжетов, объединенных обаятельной интонацией автора, образуют неповторимую картину нескольких эпох… Новое, третье издание книги — это еще и четыреста новых историй, которые вы, несомненно, будете перечитывать и пересказывать сами…


Рекомендуем почитать
Юкрич и синдикат "Несчастный случай"

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дык, или Как московские Митьки достали питерских

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сербский литератор

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Изящная светопись

Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли "изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора".


Когда горит душа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Из сборника «За пределами предела» 1913г

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

Александр Левенбук… И заменить его нельзя, или Писатель, похожий на кота Леопольда Александр Хайт. Кто такой Аркадий Хайт? Интермедии, монологи, рассказы Зарубежные гастроли Пьесы и сценарии "Радионяня" и рассказы для детей Мои друзья — актеры Притчи Друзья вспоминают.


Аркадий Аверченко

Некоторые древние мыслители считали, что человека можно определить как «животное, умеющее смеяться». И думается, в какой-то степени были правы, ибо не только умение ходить на двух ногах и трудовая деятельность выделили людей из животного мира, помогли выжить и пройти через все мыслимые и немыслимые испытания многотысячелетней истории, но и способность смеяться. Потому-то умевшие рассмешить пользовались популярностью во все века и у всех народов. Короли могли себе позволить держать при дворе шутов, а простой люд собирался на площадях, чтобы посмотреть представления странствующих комедиантов или скоморохов.


Одесский юмор

«Составляя том, я исходил из следующего простого соображения. Для меня «одесский юмор» – понятие очень широкое. Это, если можно так сказать, любой достойного уровня юмор, связанный с Одессой. Прежде всего, конечно, это произведения авторов, родившихся в ней. Причем независимо от того, о чем они писали и где к ним пришла литературная слава. Затем это не одесситы, но те, кто подолгу жил в Одессе и чья литературная деятельность начиналась именно здесь. Далее, это люди, не имевшие никаких одесских корней, но талантливо и весело писавшие об Одессе и одесситах.


Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Авторский сборник замечательного российского сатирика Горина Григория Израилевича.