Антиваксеры, или День вакцинации - [10]

В полумраке центральной площади Шахтинска было тихо и пустынно. Там давно не проводились никакие мероприятия, не работал фонтан, сама площадь по всему периметру ощетинилась ограждениями, а доступ на нее преграждал наряд. Котов из окна своего кабинета, с высоты третьего этажа здания городской полиции, с грустью смотрел вниз, вспоминая прежние времена и понимая, что они уже никогда не вернутся.

– Ну и почему Вы отпустили на свободу преступника? – спросил он, повернувшись к сидевшему перед ним следователю.

– Да разве же он преступник, товарищ полковник, тут похоже произошла какая-то нелепая случайность, —Антонов попытался было вскочить, но Котов жестом остановил его.

– Да нет, дорогой мой, – сказал неторопливо полковник, – это не случайность, а самая настоящая преступная небрежность! Гражданин Кузнецов – убийца, а Вы, товарищ майор, его соучастник, если не организатор преступления. Сначала Вы убеждаете завербованного агента, что проверка в партии – безопасное и веселое развлечение, а потом, когда в ходе нее Кузнецов убивает человека и является в полицию с повинной, Вы не задерживаете его, а спокойно отпускаете на свободу. Лет на пять, товарищ майор, Вы своими деяниями уже заработали. А Ваш агент теперь уверится, что может и дальше валить всех налево и направо. Ведь добрый куратор его опять пожурит и отпустит.

– Да я даже и не думал, что Олегу устроят проверку. Я просто на всякий случай рассказал во время вербовки об этой возможности. Он же обычная мелкая сошка, для чего вообще устраивать ему такие экзамены?

– Но в итоге проверка состоялась, и эта, как Вы метко выразились, мелкая сошка мимоходом убила известнейшего в городе человека! Нормально да? Где протокол допроса?

– Я не вел протокол.

– Еще Вам плюсик к сроку. Так, глядишь, червонец и наскребем, – Котов довольно потер руки.

Подчиненные полковника хорошо знали, что в общении с ним невозможно понять, шутит он или говорит серьезно. И Антонов пока предпочел промолчать.

– Почему Вы рассказали все это именно мне? – спросил полковник, – а не начальнику следственного отдела, например?

– Я подумал, очень странно, что о смерти главного редактора нет никакой информации, – пояснил майор, – может ее скрыли, и лишних людей посвящать в это дело не хотят. Возможно, конечно, агент просто ошибся, и Бабушкин жив. Но тут лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Кузнецов твой прав, – сказал Котов, – Бабушкин убит, да только об этом никто не знает. Мы даже соседей его ликвидировали, чтобы исключить утечку информации, а теперь и тебя придется убрать. Жалко, работник то вроде был неплохой.

Следователь снова предпочел промолчать. После разговора с Олегом, майор с полчаса сидел у себя в кабинете, напряженно размышляя. Почему он решил отпустить Кузнецова? Да потому, что догадывался – на встрече с секретарем партии должно произойти какое-то важное событие, а советоваться с кем-то и согласовывать свое решение времени совершенно не было. И Антонов отпустил незадачливого убийцу, а теперь абсолютно не понимал, что ему делать дальше.

Однако судьба сама решила все за майора. Пока он в полнейшей растерянности сидел у себя кабинете, к нему вдруг заглянул полковник Котов – тому срочно понадобились дела по завербованным членам партии антиваксеров. Увидев выражение лица подчиненного, начальник полиции поинтересовался причиной его растерянности, и тогда следователь все рассказал полковнику. Дальнейший разговор проходил уже у Котова в кабинете.

А сам Котов, десять минут назад вернувшись с совещания у Главы, был, честно говоря, поражен, с какой скоростью нашелся убийца Бабушкина. Вот только стройную картину преступления портила одна маленькая неувязочка.

– Знаешь, в чем незадача, товарищ майор? – спросил полковник, продолжая стоять у окна, – в том, что врет твой господин Кузнецов!

– Как врет?

– Как Троцкий! Только не наш, а другой, которого ледорубом стукнули. Бабушкин умер совсем не от страха, а от огнестрельного ранения в голову!

Следователь побледнел.

– Дело передали в ФСБ, – продолжал Котов, – все детали засекречены. Но про Кузнецова наши коллеги похоже ничего не знают, иначе его бы уже задержали.

Он замолчал и на какое-то время задумался.

– Значит так, – наконец сказал полковник, – я пока ничего не понимаю, но склоняюсь к тому, что твой Кузнецов нас водит за нос. Возможно, он хитрее, чем пытается казаться. Вряд ли кто-то еще потом пришел в квартиру Бабушкина и повторно убил газетчика. У него там что, очередь из киллеров за дверью стояла?

– А какова настоящая причина его смерти? Вскрытие провели?

– Исследование трупа не делали, и пока не собираются. А Бабушкин до особого распоряжения не умер, а числится живым и здоровым.

– Как так?

– А вот так! Что ему сделается в морозильной камере? Он там еще всех нас переживет. Слушай, а может Бабушкин потерял сознание, а Штык вернулся и пристрелил его уже по-настоящему? Но зачем ему это надо? Подставить Олега? Но тогда проще сразу дать Кузнецову заряженный пистолет. А вообще-то, судя по следам крови в квартире, выстрел сделан по сидящему, а не по лежащему человеку. Кстати, кто он такой, этот твой Штык?