Антиподы. Детективные повести и рассказы. - [15]
— Досаждают?
— Не больше других. Просто в «конторе» считают, что их место на зоне, а не на свободе…
— А поднадзорные — это кто?
— Это лица, судимые за тяжкие преступления… воз-можно, не раз. Взяты под гласный административный надзор либо прямо в колонии, как не вставшие на путь исправления, либо уже тут… участковыми. Судом они ограничены в правах. Например, не имеют права покидать свое жилище с 18 часов вечера и до 6 часов утра… При трех нарушениях ограничений их ждет суд и зона.
— Вижу, этих погуще будет…
— Да. Человек двадцать… — потрогал Клепиков тонкие картонные карточки. — Еще на каждого из них есть личные дела, которые хранятся в райотделе. В делах — полное досье об их художествах и вмененные ограничения.
Информация сыпалась как из рога изобилия, и Паромов едва успевал ее «пережевывать».
— А это, — вынул Василий Иванович из объемного чрева шкафа следующую секцию, — карточки на «формальников» и просто ранее судимых.
— И чем «формальники» от просто судимых отличаются? — проявил Паромов чистейший дилетантизм.
— «Формальники» — это лица, ранее судимые за тяжкие и особо тяжкие преступления, по формальным признакам подпадающие под Положение об административном надзоре, но по разным причинам не взятые под надзор… — словно профессор, прочел целую лекцию Клепиков.
— Исправившиеся что ли?..
— Есть, конечно, и исправившиеся, — терпеливо пояснил Василий Иванович. — Но большая часть — вряд ли. Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит… Просто не всегда у участковых доходят руки, чтобы взять под надзор…
— А почему не доходят?
— Текучесть большая. Ты, к примеру, третий или четвертый за этот год на этом участке… За текучестью некогда контролировать…
— А ранее судимые? Чем они отличаются от «формальников»?
— Многим. Во-первых, тем, что под гласный административный надзор не подпадают. Во-вторых, урок учета у них всего год. В-третьих, — на них нет личных дел, а только карточки. Понятно?
— Вполне… — не очень-то уверенно подтвердил Паромов.
— Раз понятно, то идем дальше, — закрыв данную сек-цию, потянулся отставной майор милиции к следующей. — Тут карточки на тунеядцев…
…Когда картотека, наконец, иссякла, новый участковый узнал, что учет ведется не только судимым и тунеядцам, но и пьяницам, и семейным дебоширам, и дважды привлеченным к административной ответственности, и несовершеннолетним.
— Господи, сколько же их… — вырвалось помимо его воли.
— Не больше, чем людей, — усмехнулся Клепиков. — Кстати, Николай, запомни, — добавил он серьезно, — порядочных людей всегда намного больше. Просто они в тени.
«Может и больше… — мысленно согласился Паромов, — но и людского дерьма оказывается не так уж мало».
С такой концентрацией негатива человеческого общества он никогда знаком не был. Даже не подозревал о таком в советском обществе…
До семнадцати часов Паромов под руководством Клепикова штудировал по карте поселка участок, запоминая расположение улиц и домов, фамилии и прозвища лиц, состоящих на различных видах учетов и проживающих на обслуживаемой территории; составлял себе образцы документов, без знания которых, по определению Минаева, работа участкового инспектора бессмысленна. Примерно в пятнадцать часов тихую обстановку творческого процесса, сложившегося в опорном пункте, нарушило шумное появление нового персонажа — инспектора по делам несовершеннолетних — Матусовой Таисии Михайловны.
— Видели ли вы вчерашний концерт, посвященный Дню милиции? — восторженно закричала она чуть ли не с порога. И не дожидаясь ответа на заданный вопрос, продолжила: — Ну, Пугачиха! Ну, примадонна! Дала класс!
Все, заинтригованные шумным и эмоциональным вступлением инспектора ПДН, оставили свои дела и ждали продолжения. Как никак, а речь шла о Пугачевой Алле Борисовне, эстрадной знаменитости и гордости страны. Во всем Советском Союзе не было человека, который не знал бы Пугачеву.
— Видно, была под шафе, — пустилась в пояснения Матусова. — Запуталась в проводах и чуть не упала прямо на сцене. А концерт шел в живую, прямой трансляцией. Не вырежешь, не уберешь. Но Пугачева на то и Пугачева — не стушевалась. Прямо в эфире дала чертей обслуживающему персоналу. Чуть ли не до матов. А зрители в зале ее поддержали аплодисментами. Неужели в повторе все это вырежут? — закончила она пикантную новость дня.
Все единодушно согласились с тем, что при повторе праздничного концерта, посвященного Дню милиции, этот момент будет убран. В стране не любили показывать негатив. А тут такой казус!
Матусова была энергичной и эмоциональной женщиной бальзаковского возраста. На взгляд Паромова, за собой следила не очень. Вся какая-то взлохмаченная, растрепанная. Дорогая шуба сидела мешковато, будто с чужого плеча, словно ей досталась случайно и временно. Шляпа, надвинутая до бровей, своими широкими полами скрывала пол-лица. На носу очки. Так, что глаз почти не было видно. Выделялись тонкие губы, ярко накрашенные помадой.
Знакомство с ней у Паромова прошло как-то скомкано, без каких-либо подробностей. Назвали друг другу свои имена и разошлись по кабинетам. Впрочем, засиживаться в опорном пункте Матусова не стала. Как неожиданно появилась, так и неожиданно ушла.
Историко-детективная повесть о том, как в Курской области обнаружили уникальные золотые сокровища гуннов. Действие повести разворачивается в двух временных пластах.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
Уволенный из армии майор Джейк Кантрелл думал, что все в жизни у него осталось позади – там, в Афганистане. На войне он потерял друзей, службу и честное имя. Остались лишь маленький домик на берегу озера, собака и завалящая работа в службе безопасности колледжа Сент-Эндрюс. Но все круто изменилось, когда на подвесном мосту через ущелье нашли тело выпускника колледжа с петлей на шее. Шериф заявил, что это самоубийство. Но бывший майор хорошо знает разницу между повесившимся и повешенным…
Что заставило молодую учительницу одной из питерских школ выброситься из окна школьного спортзала? Что это — обычный суицид, поступок неуравновешенного человека или Анастасия Истомина стала жертвой преступления? И почему в этой же школе месяцем ранее при неясных обстоятельствах погибла девочка — ученица того самого 11-го класса, которым руководила Истомина? Ответить на эти вопросы берется опытный капитан полиции Игорь Крюков. В ходе расследования он встречается с такими проявлениями подлости и предательства, каких не видел в самых сложных прежних расследованиях.
В книгу вошел роман «Не дрогнет рука», посвященный теме воспитания молодежи и опасному труду работников милиции. Художник Б. Лавров.
В приозерном лесу найден труп неизвестной женщины, которая разбилась, упав с утеса. Похоже, она вела странный образ жизни и никогда не занималась своим здоровьем: ноги не знали обуви, зубы в страшном состоянии, на лице – плохо залеченный след от ожога. Именно по этому следу, когда полиция уже отчаялась установить личность, ее опознала бывшая санитарка интерната для слабоумных. Опознала к собственному ужасу: ведь она была уверена, что покойная и ее сестра-близнец умерли в юном возрасте двадцать лет тому назад… Сара Блэдэль четырежды называлась самым популярным романистом Дании по результатам читательского голосования.
В настоящий том включены остросюжетные повести, посвященные сложной и благородной работе сотрудников уголовного розыска столичной транспортной милиции. Живущий многоликой напряженной жизнью современный железнодорожный узел и оперативный уполномоченный Денисов — главные герои сборника. «Железнодорожный детектив»— так можно условно определить это довольно редкое направление отечественной детективной литературы. Для широкого круга читателей.
Однажды жарким летним вечером трем самым обыкновенным полицейским – Эрику, Аристиду и Виржини – поручают необычное задание: отвезти в аэропорт нелегала, подлежащего экстрадиции. В замкнутом пространстве машины висит тяжелая атмосфера. Виржини и Аристид – две стороны несвоевременного любовного треугольника. А Эрик просто устал от службы и неотвязного запаха смерти.Все становится только хуже, когда Виржини из любопытства вскрывает служебный конверт, содержащий информацию о заключенном. Полицейские узнают, что для их пассажира возвращение домой означает смерть.