Античная лоция Черного моря - [16]

Заканчивая свое изложение, античный географ обосновывает этот прогноз относительно дальнейшей судьбы Черного моря: „Поэтому не следует удивляться тому, что столь многие и столь огромные реки, постоянно текущие, производят вышеописанные явления и могут, наконец, занести Понт… Что это действительно случится, доказывается следующим явлением: насколько ныне Меотида преснее Понтийского моря, настолько же Понтийское ясно отличается от нашего. Отсюда ясно, что, когда пройдет времени во столько раз больше того, в которое произошло занесение Меотиды, во сколько один водоем больше другого, тогда и Понт сделается мелководным, пресноводным и болотистым подобно Меотийскому озеру. Впрочем, нужно думать, что это случится тем скорее, чем сильнее и многочисленнее течения впадающих в него рек“ (IV, 42).

Но прогноз Полибия, как мы видим, не подтвердился. Ничего подобного с Черным морем не случилось. Полибий, конечно, фантастически преувеличивал процесс осадконакопления. Отсюда и несбывшиеся предсказания.

Однако теория обмеления основывалась не на голой фантазии античных географов. Дело в том, что во второй половине I тысячелетия до н. э. черноморское побережье действительно было очень заиленным. И это, конечно, не могло пройти мимо внимания ученых. Но причина появления этих илов не в обильном осадконакоплении, как считали Стратон, Полибий и другие географы, а в понижении уровня Черного моря. „Ведь именно на это время приходится фанагорийская регрессия, в результате которой везде обнажились прибрежные илы, обмелели лиманы. Обмелело и Азовское море. Аристотель в своем труде „Метеорология“ приводит об этом конкретные сведения: „Даже побережье Меотийского озера вследствие речных наносов настолько увеличилось, что ныне входят туда для работы суда гораздо меньшей величины, нежели 60 лет тому назад; из этого легко сообразить, что и оно, подобно многим озерам, первоначально обязано своим происхождением рекам и что в конце концов ему суждено всему высохнуть“ (I, 14, 29). Это сообщение имеет особую ценность. Оно свидетельствует о том, что во второй половине IV в. до н. э., когда были-написаны эти строки, фанагорийская регрессия еще продолжалась и Азовское море стало намного мелководнее, чем 60 лет до этого. Этим мы получаем важное доказательство для уточнения кривой изменения уровня Черного моря.

Кстати, о глубинах. Изучая Понт Эвксинский, античные мореплаватели, конечно, пытались узнать, насколько глубоко это море. Вот что сообщает об этом, например, Плиний: „Наибольшая глубина моря, по словам Фабиана, достигает 15 стадиев. Другие говорят, что в Понте против земли племени кораксов на расстоянии около 300 стадиев от материка море имеет неизмеримую глубину и что там никогда еще не доставали до дна (эти места называют пучинами Понта) (II, 204). Об этих пучинах рассказывает также Аристотель: "Находящееся под Кавказом озеро, которое туземцы называют морем, очевидно, находит себе выход в глубине: принимая в себя много больших рек и не имея открытого стока, оно изливается под землю у страны кораксов, около так называемых пучин Понта; это неизмеримая глубина моря: по крайней мере никто еще никогда не мог достать дна, спуская лот" (I, 13, 29). Но у кавказского побережья таких больших глубин нет. Наибольшую измеренную глубину Плиний определяет в 15 стадиев. Если считать, что здесь использован самый короткий стадий в 149 м, получим 2235 м (при расчете с другими стадиями эта величина будет соответственно большей). А наибольшая глубина по современным данным равна, как уже говорилось, 2245 м. Древние и современные измерения, как мы видим, почти совпадают. Такая глубина зафиксирована в центральной части моря. А в указанном районе кавказского побережья глубины едва превышают 2000 м. Возможно, при несовершенстве измерений в древности с помощью лота существующее здесь течение мешало точному измерению и не давало достичь дна, в результате чего и могло создаться впечатление о пучинах.

В заключение вкратце остановимся на природных богатствах Понта Эвксинского. Причерноморье славилось в Древней Греции богатейшими запасами корабельного и строительного леса, железной рудой, различным сырьем. Например, Аристотель в своем произведении "О чудесных слухах" особо отмечает высококачественное железо, изготовляемое халибами, известными в древности металлургами: "Рассказывают о совершенно особом происхождении железа халибского и амисского: оно образуется, по рассказам, из песка, несомого реками; песок этот по одним рассказам просто промывают и плавят на огне, а по другим — образовавшийся от промывки осадок несколько раз еще промывают и потом плавят, прибавляя так называемый огнеупорный камень, коего много в той стране; этот род железа гораздо лучше прочих, и если бы оно плавилось не в одной печи, то, кажется, ничем не отличалось бы от серебра. Только одно это железо, по рассказам, не подвергается ржавчине; но добывается оно в незначительном количестве" (§ 30). К этому вопросу об изготовлении железа из гематито-магнетитовых песков мы еще вернемся в последующих главах.

И конечно же, Черное море широко славилось своими рыбными богатствами. Более пресное по сравнению со Средиземным морем и более богатое кормом оно привлекало к себе, особенно во время нереста, огромные стада рыб. Вот, например, что пишет об этом Аристотель в "Истории о животных": "Большинство колиев (род скумбрии) не входят в Понт, но проводят лето и выводят детенышей в Пропонтиде, а зимуют в Эгейском море; но тунцы, пеламиды и тумаки (тоже род тунцов) весною входят в Понт и там проводят лето, равно как и большая часть идущих по течению и стадных рыб; а стадами живет большинство рыб; все стадные рыбы имеют вожаков. В Понт они переселяются из-за пищи (корм там и обильнее и лучше вследствие пресноты воды) и потому, что там меньше больших морских животных; в Понте нет ничего кроме дельфинов и тюленей, да и дельфины там малы, а по выходе из него немедленно попадаются большие. Итак, рыбы переселяются туда из-за пищи, а также и для вывода детенышей: там есть удобные для этого места, а годная для питья и более пресная вода способствует развитию мальков. Когда же процесс размножения окончится и мальки подрастут, они выходят из Понта немедленно после Плеяд" (VIII, 13).