Антиамериканцы - [167]
Бен увидел, что к нему направляется Вильгельмина Пэттон, и вежливо приподнялся. Мисс Пэттон чем-то напоминала в эту минуту готовый к бою линкор, хотя ее фигура не давала повода для такого сравнения.
— Как поживаете, товарищ? — иронически осведомилась она.
— Превосходно, — ответил Бен.
— Вы похожи на рыбу, которую вытащили из воды, — заметила Пэттон и широким жестом указала на гостей. — Проклятая буржуазия, не так ли?
— Просто люди, — пожал плечами Бен, повторяя вслух то, о чем думал минуту назад.
— Да что вы?! — иронически воскликнула Вильгельмина. — Очень мило с вашей стороны. А я ведь думала, что вы рассматриваете нас, как вероятных кандидатов для ликвидации.
Бен улыбнулся:
— Как сказал бы Зэв, вы хотите поссориться со мной.
— Совсем нет, — прожурчала Вильгельмина. — Знаете, мистер Блау, у меня однажды работала секретаршей некая коммунистка. Так вот, с ней никак нельзя было сработаться. Наверное, она мне не доверяла. Между нами существовали, несомненно, отношения работодателя и наемного работника, если не хуже. Вот она-то, конечно, видела во мне человека, которого без колебаний нужно поставить к стенке.
Бен хотел что-то сказать, но Пэттон не позволила себя перебить:
— Разумеется, я уволила ее сразу же, как только у меня появилось доказательство того, что она коммунистка. Об этом меня информировало ФБР.
— Почему же вы ее уволили? — спросил Бен. — Она плохо выполняла свои обязанности?
— Что вы! Она работала прекрасно! Вряд ли кто-нибудь лучше нее смог бы собрать нужные мне материалы. Но я, естественно, не могла ей доверять.
— Почему же?
— Ну, не будем об этом говорить, — заявила Пэттон и, подумав, добавила: — Вы знаете, мне ведь приходится работать с секретными документами государственных учреждений.
— Да?
Гости заметили, что Пэттон оживленно беседует с Беном, и стали постепенно подходить к ним. Эта женщина обладала тем, что принято называть животным магнитизмом, — в этом не было никакого сомнения.
— Мы должны понять друг друга, — сказала Пэттон. — Я дочь сельского учителя, бедного, как церковная мышь. Я знаю, что такое голод. Я не закрываю глаза на пороки нашей системы и знаю ее сверху донизу.
— Хорошее начало, — проговорил Бен, широко улыбаясь.
— Скажите мне, — продолжала Пэттон. — Вы действительно верите в то, во что вам велят верить о Советском Союзе?
— Будьте точнее, мисс Пэттон, — ответил Бен, продолжая улыбаться. — Вы задали слишком общий вопрос. Опрашивайте по пунктам, во что, по-вашему, мне велят верить.
— Ага! — крикнул Лэнг. Он стоял позади Пэттон и Бена и уже слегка покачивался. — Бой завязался. Послушаем! — Он придвинул кресло и сел в него с таким видом, будто намеревался просидеть всю жизнь.
— Вы верите, что в России социализм и что это в самом деле хорошая вещь?
— Вы задали два вопроса, — отозвался Бен, — и на оба я отвечаю утвердительно.
— Откуда вы знаете, что правда о Советском Союзе и что неправда?
Бен рассмеялся:
— Откуда человек вообще что-нибудь знает, мисс Пэттон? Я знаю, что социализм — это превосходная вещь, потому что любое общество, не допускающее эксплуатации человека человеком, должно быть лучше того, которое ее допускает.
Пэттон окинула взглядом окружающих и воскликнула:
— Этот человек весьма забавен! Он говорит эпиграммами. Ни дать ни взять — марксистский Ларошфуко!
— Allons, enfants de la patrie, — пропел Зэв, — la jour de gloire est arrivé![138]
— Заткнитесь, Зэв! — прикрикнула Пэттон.
— С днем Бастилии! — ответил Лэнг.
Пэттон снова повернулась к Бену.
— Вы когда-нибудь были в Советском Союзе?
— А вы были в Корее?
— Нет.
— И вы полагаете, что о Корее поэтому ничего нельзя знать?
— Видите ли, я…
— Ведь можно же читать, разговаривать с людьми, которые были там, и можно отличить лжеца от честного человека.
— Разумеется, но…
— Пэттон проигрывает! — крикнул Клем Иллимен; он стоял за креслом Зэва, обняв свою подружку и игриво положив свою рыжую бороду ей на плечо.
— Почему вы считаете, что Советский Союз — это единственная страна в мире, о которой ничего нельзя узнать? — спросил Бен.
— Да дайте же мне оказать хоть словечко! — воскликнула Пэттон, воинственно выставляя подбородок.
— Внимание! Внимание! — крикнул Зэв. — Сейчас она заговорит о нашем золотом веке!
— Я задала вам вопрос, а вы не ответили на него, — сказала Вильгельмина. — Вы были когда-нибудь там?
— Нет.
— А я была. Я жила там.
— Ну и что? Что вам там не понравилось? Канализация в гостинице «Метрополь»?
— Бросьте шутить.
— А я не шучу. Не забывайте, что я тоже читаю ваши заметки, мисс Пэттон, и отношусь с большим подозрением ко всему, что вам нравится.
— Вот это удар! — заорал Иллимен. — После удара претендента у чемпиона появилась кровь!.. Чемпион теряет сознание… Чемпион падает… Чемпион упал!..
Пэттон покосилась на Клема.
— Занимайся-ка ты своей блондинкой и своим виски, Клем! — Она снисходительно улыбнулась девушке и добавила: — Не обижайтесь, дорогая. Вы самая красивая девушка в этом современном Содоме и Гоморре.
— Прорицательница Пэттон, — промычал Зэв, пристально рассматривая дно своего пустого бокала.
Пэттон поднялась со своего места с таким видом, будто была королевой Англии, и провозгласила: — Аудиенция окончена!
Вторая книга — «И снова Испания» — рассказывает о поездках автора по местам былых боев в конце шестидесятых и в семидесятых годах.
Мемуарно-публицистическая книга «Люди в бою» по сей день является одним из лучших произведений о национально-революционной войне в Испании. Боец Интернациональной бригады, писатель запечатлел в ней суровую правду героической антифашистской борьбы, когда рядом с бойцами испанской республиканской армии сражались добровольцы из разных стран.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.