Антарктика - [58]

— С ума сойти! Ну, вот что, йоги и факиры! Не хватит ли на сегодня? У Магды блестящее предложение.

— Видишь? — Деркач развел перед Андреем руками. — Все против тебя!

— Почему против? — сразу насторожилась Елена. — Завтра мы…

— Завтра я уезжаю с Дыгановым.

Елена решительно положила на подоконник сумочку.

— Тогда будем работать.

— Тогда не стойте над душой! — Деркач петушино взмахнул руками. — Дайте подумать, подсчитать!.. Мне сейчас, кроме Кирилла, никто не нужен!..

13

Андрей и Елена стояли на перекрестке двух шумных улиц.

— Собственно говоря, куда идти… это не так уж важно, — грустно сказала Елена и пошла. Андрей неуверенно двинулся за ней.

Сначала она молча шла в толпе. В густой и бесконечной толпе, над которой вспыхивали первые фонари, подрагивали неоновые рекламы и светилось медленно угасавшее небо. Шли Долго. И, кажется, не замечали, как редеет и редеет людской поток, приглушенней становится шум города. Андрей очнулся первым, поразившись почти космическому безмолвию вокруг.

И пейзаж казался инопланетным. Пока не удалось рассмотреть, что причудливые скальные нагромождения на стылом горизонте — это всего лишь строительные блоки и камень будущих фундаментов. А циклопически высокие ажурные конструкции — бездействующие башенные краны. Грустно хрустела щебенка под ногами, потом Елена сказала:

— О, скамейка!

Среди нежилого хаоса чистая садовая скамейка выглядела чудом.

— Что-то я напутала! Окраина, да… не так! — Елена опустилась на скамейку, весело покосилась на присевшего на самый край Андрея.

Андрей украдкой глянул на часы.

— Хочется вам послать меня к черту?

— Нет. — Андрей покачал головой, спокойно посмотрел в насмешливые глаза Елены. — Хочется вас поблагодарить.

— Не надо! — Смешинки исчезли. Она отвела глаза. — Какой открытый горизонт! — Быстро повернулась к Андрею. — Ваш любимый цвет? Какой?

— Синий.

— Какой синий?

— Цвет неба.

— Голубой.

Андрей подумал.

— Нет, синий.

— Как сейчас?

— Как над морем.

Елена подумала. Кивнула.

— А я на море укачиваюсь. А вы?

— Я нет.

— А плавали далеко? Вокруг Европы?

— Вокруг Антарктиды.

— Господи, зачем?

— Ходил судовым врачом. С китобоями.

— Ого!.. Трудно жилось?

— Нормально. Как всем.

— А мне… У меня, правда, все как-то легко.

Кивнул Андрей:

— Ну и хорошо. Вовсе не обязательно, чтоб всем надрываться.

— Только вы напрасно! Никаких папочкиных протекций. Просто везло!.. Вот и звезда зажглась.

Андрей поднял голову, увидел звезду. И, как несколько дней назад, снова свет ее показался тревожным и печальным.

— Я много говорю, да?

— Нет, почему.

— Деркач уверяет — ужасно много! Говорит, ему иногда хочется стукнуть меня по голове… А я оттого, что он ничего не видит! Я ему покажу, а он злится. Говорит, я ему разрушаю восприятие мира в комплексе. Придумал же — мир в комплексе!.. Что вы слушаете?

— Вас.

— И что-то еще!.. Что?

— Не знаю… «Мир в комплексе»! — Андрей усмехнулся. — Понимаете… Привыкли мы, что ли, к общим лозунгам. «Все для человека!» И человек становится каким-то абстрактным. Вообще человек. Вот для кого-то и все! А если кому-то очень плохо — ну, это частный случай. Стоит ли отчаиваться! Особенно, когда сам здоров и весел.

— Вы часто болели?

— Я нет. Но я всё время с больными. Говорят, врач должен привыкнуть. Только не получается у меня.

— И не получится!.. К чему вы прислушиваетесь?

Еле-еле доносился непонятный прерывистый звон.

Они переглянулись. Елена приложила палец к губам и поднялась. Огляделась… Ни души вокруг. Но долетали откуда-то из-под земли тонкие металлические звоны. Елена протянула Андрею руку н осторожно шагнула…

Вниз, под основание будущего дома, вело винтовое полукружье уже потертых ступеней.

Андрей спустился и осторожно приоткрыл дверь. В большом подвале горела одна яркая лампа. На стенах поблескивали и рдели багрянцем силуэты парусных фрегатов, изгибались чешуйчатые хвосты русалок. Три человека — старик в сложных афотических очках, средних лет художник с аккуратной бородкой и совсем юный бледный паренек — трудились над листами податливого металла. Весело перестукивались молоточки чеканщиков. Негромко пел забытую песню о старом Хаз-Булате человек с бородкой.

Приход Андрея и Елены первым заметил юноша.

Елена ему кивнула, а юноша потряс головой, словно стряхивал наваждение.

Бородатый смолк, и тогда Елена сказала:

— Здравствуйте, люди Алладина!

Молоточки еще раз цокнули и замолчали.

Бородатый взглянул на вошедших неприязненно.

— Как вы сюда попали?

— Мы шли на звук, — Елена кивнула на медный лист. — И песня…

Старый чеканщик снял очки. Сильно щурясь, сказал:

— Говорил, распелся не к добру! Тут только металл петь должен. — И вдруг совсем по-доброму — Ну, проходи, красавица, коль уж так!

Елена благодарно кивнула и шагнула вперед, потянув за собой Андрея.

Смотрели со стен мастерской медные лики, тоненько стучал молоточек старого чеканщика. Елена и Андрей сделали несколько шагов, и им открылся почти законченный триптих: в центре Прометей, слева — Икар, справа — Марс… Профиль бога войны немного напоминал Деркача. Под взглядом Елены совместились лица настоящего Деркача и медного Марса… Она сначала очень удивилась, потом беззвучно рассмеялась. Хотела поделиться открытием с Андреем, но что-то удержало ее. Елена только приблизилась к Андрею, коснулась его плечом и так стояла…