Аншлаг [Рассказы о цирке] - [54]

Начали наводить справки, и выяснилось, что юный красавец числится по ведомству Ереванского горкомхоза.

И тогда Капитолина Ивановна, надев лучшее, что у нее имелось, преисполненная материнской любви и надежды, отправилась, как бы теперь сказали, «выбивать» для сына лошадь.

Очевидно, товарищи из горкомхоза не были бюрократами, потому что через два-три дня жеребец появился на цирковом дворе уже без повозки.

Ликование было всеобщим… В отличие от космополитической клички Бонджо, нового Колиного партнера нарекли чудесным русским именем Руслан.

Однако радость оказалась преждевременной.

Жеребец категорически отказался выходить на манеж. Честный труженик гужевого транспорта, видимо, считал цирк баловством. Целый месяц его чуть ли не всей труппой выталкивали на манеж, но он резко бросал свое длинное тело то в одну сторону, то в другую, круша копытами лучшие места зрительного зала. А когда порушил барьер ложи, Океанос не выдержал:

— К черту! — завопил он. — Если завтра будет то же самое, на базар!

— Придется, — вздохнула Капитолина Ивановна.

А юный жонглер заплакал…

И, представьте, Руслан словно бы понял, что его хотят продать. На следующее утро покорно вышел на манеж и стал послушно выполнять первые команды. Очевидно, решил, про себя: «Ну ладно, цирк так цирк, ничего не поделаешь…»

И сделался Руслан Колиным Партнером с большой буквы. Если юный жонглер терял равновесие и готов был вот-вот свалиться, Руслан каким-то неуловимым движением помогал ему удержаться — он сам балансировал жонглером.

Руслан оказался Тружеником, и тоже с большой буквы, поскольку, проездив в одном темпе Колин номер, затем шел на «курс», то есть уже не бежал, а мчался, хотя обычно для этого трюка выпускается другая, специально подготовленная лошадь. Но и этого мало! Руслан в дальнейшем проводил так же и номер жокеев.

Наконец Руслан стал Колиным Другом — и на этот раз с большой буквы. Когда разгневанный чем-либо Океанос налетал на сына, тот бежал на конюшню и повисал у Руслана на шее. А Руслан начинал отбивать атаку задними ногами с такой силой, что нападающий, вспомнив, как эти копыта молотили мебель, в нерешительности ретировался, а затем принимался хохотать.

Океанос умел ценить привязанность животного к человеку. Однако лошадь есть лошадь, — были и срывы. Но после любого такого срыва, едва заканчивалось представление, Руслана снова выводили в манеж. И два, и три, и двадцать три раза повторяли неудавшееся на представлении место, чтобы лошадь поняла и запомнила, что от нее хотят.

Поняла и запомнила!

Помимо всех других качеств артист, работающий с животными, должен обладать терпением неиссякаемым.

Океанос, видя успехи сына, создал жокейский номер, главная нагрузка в котором ложилась на Колю. С ним вместе выступали Раечка Калачева, сестра Коли — Виктория и два партнера. Этот номер конной акробатики тоже принимался хорошо.

Руслан, можно сказать, вывел Николая в люди. На него он впрыгнул мальчиком, на нем из мальчика превратился в юношу, из юноши — в молодого человека.

К семнадцати годам его считали лучшим в советском цирке жонглером на лошади, а это великая похвала, поскольку сам цирк изменился за эти годы неузнаваемо.

Советские артисты вышли победителями в затянувшейся борьбе с засилием иностранных гастролеров, создавая номера и аттракционы, которые не только не уступали зарубежным, но зачастую и превосходили их.

Это стало возможным, потому что исчезло положение, когда в столицах действовали госцирки, а в провинции — частники. В стране уже был создан единый цирковой конвейер, регулирующий работу всех цирковых предприятий. Цирк стал государственным в полном смысле этого слова. В него пришли режиссеры, драматурги, художники, композиторы, балетмейстеры. Создавалась творческая атмосфера, способствующая переходу цирка из ранга зрелищ в ранг искусств.

Перемены коснулись не только работы, но и условий, в которых жили артисты. Конечно, специальных цирковых гостиниц со всеми мыслимыми удобствами, какие есть теперь, тогда еще не имелось. Но никто больше не спал на цирковых коврах, укутываясь невесть чем, как во времена Колиного детства.

Заграничные псевдонимы постепенно исчезли из циркового обихода, не всегда, впрочем оправданно. Но, конечно, «Нико» на фоне нового цирка выглядел анахронизмом. Теперь инспектор манежа стал объявлять:

— Жонглер на лошади Николай Ольховиков.

Молодой советский цирк воспевал силу, ловкость и красоту человека новой социалистической формации.

Ольховиков вписался в этот стиль, ибо что же в искусстве лучше, нежели сплав молодости и мастерства?

Его номер успех имел повсеместный, потому что был в одно и то же время традиционен и современен. Николай Ольховиков не только был красив, но и обаятелен, что очень важно, ибо красота без обаяния успеха артисту не приносит.

Николай умел расположить зрителей скромной, но отнюдь не робкой манерой, а также соблюдением чувства меры во всем.

Внешне он ничем не напоминал своего могучего отца, был изящен, пластичен и великолепно «монтировался» с Русланом. Казалось, что жонглеру все равно, где кидать свои мячи, ножи, палочки — на полу или на спине у лошади.