Аномальщик. Часть 1 - [8]
Макс поочередно пожал всем руки. Пожатия были уверенные, не сильные, не слабые. Люди знают себе цену, не мажоры вроде.
Когда Максим, получив положительный ответ на личную встречу, думал, как бы начать разговор, чтобы побыстрей преодолеть период настороженности, то вспомнил о том тексте, что прочел недавно. Ну а что, ребята по ходу, чем–то таким и увлекаются, так что повод преотличнейший. Когда человек выступает в роли эксперта, по делу, в котором действительно преуспел, то любит снисходительно пояснять ляпы, который допускает неспециалист. И чувствует себя намного более уверенней. Поэтому Макс договорился о более позднем времени встречи, чтоб заскочить домой, распечатать тот текст. Кстати, ему неожиданно понравилась суета, по поводу этой встречи. Словно на самом деле, выездной корреспондент..
— Я собственно вот по какому делу, — сказал Максим садясь.
Он положил на стол распечатанную историю, ту самую. На лицах парней отразилось удивление.
«А вы что думали, я щас полезу с идиотскими вопросами? Типа, кто вы? Чем занимаетесь? Приносите ли жертвы? Кому поклоняетесь?» — с усмешкой подумал Макс.
Он пододвинул листки. Один из парней достал сигареты.
— Я тоже закурю? — спросил Максим.
Разрешительно кивнул Игорь. Стало быть, он хозяин квартиры. К тому же еще и главный в их компании, так как именно он взял листки.
Пока парни читали, Максим украдкой изучал их.
Олег. Роста среднего. Полувоенная на вид одежда (вообще они тут все такой стиль, кстати, уважают) — рубаха из плотной синей ткани, с длинными рукавами, похожая на гимнастерку чем — то, камуфляжные штаны. Лицо худое костистое. Да и сам он не полный. Один из всех с короткой прической. Взгляд цепкий, колючий. Ладони узкие, с длинными пальцами. Читая, прищуривается как–то скептически.
Рядом с ним Михаил. Здоровый такой парень, спортивный, роста немного выше среднего. Прямые русые волосы двумя потоками спускались по плечам впереди. Широкое лицо лучилось добродушием, несмотря на серьезность, которую он на себя напускал. Кисти крупные, лопатами. Одет в тяжелый на вид свитер крупной вязки.
Влад. Тоже длинными волосами, но убранными в хвост. Изредка бросает быстрые взгляды по сторонам, при этом взгляд такой, будто фотографирует. Шерстяная рубашка с раскраской под «шотландку». Руки держит не на столешнице, при чтении взгляд бегает быстро, а потом он явно ждет остальных, так как собственно во время этого ожидания и смотрит по сторонам.
Ну и собственно, Игорь. Среднего роста, как и Влад. Движения уверенные спокойные, взгляд изучающий, но не пристальный. Одежда темного цвета. При чтении иногда потирает подушечкой указательного пальца переносицу. Странно, если бы носил очки, по это бы была горбинка носа, а тут чуть не лоб. Странный жест, раньше такого не попадалось.
Читал он, похоже, медленней всех, именно он и переворачивал страницы. Но мне показалась странной эта его медлительность. Такое ощущение сложилось, что при чтении, он еще обдумывает мировую геополитику, так как часто отрывал задумчивый взор от текста, глядя на стол. И ладно бы это был, какой нибудь величественный философский опус. Но в этом — то рассказе, о чем думать? Хотя, это радовало, значит, их заинтересовало это. Гуд.
— На Фениксов похожи, вроде, — негромко сказал, наконец, Михаил.
Игорь бросил на него быстрый взгляд и тот сразу замолк.
— И что ты хочешь? — спросил Игорь, упирая в меня взор.
— Да собственно, хочу услышать комментарии, — показал Макс на листы. — Наткнулся в сети, думал так, ничего особенного. А потом порылся и на Гуглмап и нашел эту деревню. Стало интересно. Если бы очередная утка, зачем ее к местности привязывать, да еще так конкретно?
— А мы, значит, навроде экспертов? — усмехнулся Влад.
— Ага, — просто ответил Макс. — Хотелось поговорить с кем–нибудь, кто знаком с этим. Вот на вас и вышел.
— И что же ты хочешь понять? — спросил Игорь.
— Ну, вы наверно бывали в таких местах? Что скажете? Что это за место? Может, вы сами там бывали?
— Нет. Конкретно там мы не были, — ответил вновь Игорь. — Но место такое вполне может быть. Все признаки на лицо.
— Какие? — живо спросил Макс.
Еще одна фишка. Никогда не показывай, что и сам все знаешь, даже если действительно знаешь. И особенно, если действительно знаешь. Во — первых, все, даже в об одном, знать никто не может. А может именно этот человек знает то, чего не знаешь ты? Во — вторых, люди любят говорить снисходительно, любят, когда собеседник профан. Любят ощущать себя профессионалом. Любят поучать короче. Такое могут сболтнуть, что ни на каком допросе не узнаешь. Простачок, одна из самых эффективных масок для журналиста.
— Населенный пункт рядом брошен, — сказал Олег из угла. — Жить с таким местом, не очень приятно.
Игорь кивнул.
— Странности с людьми происходят, — добавил Влад. — Пропадают, появляются.
Максим смотрел на них, кивая во время ответов, демонстрируя свой интерес.
— А тебе, зачем это? — вдруг спросил Игорь. — Для газеты?
— Нет, — Макс был готов к таким вопросам. — Ну, то есть, конечно, я может что–то и использую в статье, но мне реально самому интересно. Да и вряд ли мне дадут напечатать это дословно.
Фанфик на мангу «Infinite Stratos» (Бесконечные небеса). Мне подарена вторая жизнь. Такое ощущение, что это награда за прошлую. Но если вы думаете, что я буду сидеть, как мышка, то вы сильно ошибаетесь! Я приду и возьму все!! Теперь я могу сражаться! И за моей спиной те, кто будут биться вместе со мной! Так и будет! Ведь я русский, я могу все!! Банзай!
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
Опять тропа уходит извилистой змеей в лес. На ногах верные берцы, за спиной изрядно потертый, но прочный рюкзак. Остался позади шумный город и ты снова здесь. И пьянит чувство, что можешь и не вернуться.А деревья снова шумят и ветер будто шепчет: «Я рад!». И сбросив, будто рубище, все маски и щиты с души, идешь по покрытой травой росе, и понимаешь: «Свободен!». А в душе вновь и вновь звучат слова:«Аномальщик — это не любитель пошляться по лесам. Это не увлечение или хобби. Это то, что всегда тебе не хватало, твоя судьба и призвание.