Аномальщик. Часть 1 - [7]
— Так! — раздался сзади голос главного редактора.
Вячеслав Григорьевич любил подходить тихо, неожиданно. Черный Плащ, блин. Слух шел, что он регулярно петли двери своего кабинета смазывает, чтоб сотрудников за ленью палить.
— Максим! — сказал он громко. — Ты я смотрю, не особо занят!
Макс тоскливо вздохнул. Десять минут осталось и все бы.
— Идем–ка со мной, — поманил за собой пальцем главред.
В кабинете у него, как всегда, царил идеальный порядок. Все ровненько, по порядку, даже клавиатура и та параллельно краю стола. О педантичности Вячеслава Григорьевича (подпольная кличка — «пИдант») ходили легенды. Он сам проверял все статьи, написанные сотрудниками, и не дай бог, где запятую неправильно поставить (или поставить не там). Заживо схарчит. Или сам застрелишься, выслушивая получасовую лекцию об имидже издания. Можно подумать, все читатели газетенки этой, знатоки русской письменности.
Главред сел, одернул рукава пиджака, поправил галстук. Вздохнул, глядя на одетого в джинсы и футболку Макса. Была бы воля редактора, он бы такой дресскод ввел. Одел бы в одинаковую форму, чтоб все как близнецы однояйцовые выглядели. И ать, два влево, вправо. А каждое утро начиналось бы с построения личного состава в фойе.
— Значит так Максим, — начал он, наконец, продемонстрировав свой статус, а точнее показав уровень Макса. — Надо материал один накопать, поговорить кое с кем.
— Блин, Вячеслав Григорьевич! — взмолился Макс. — Ну рабочий день–то уже закончился!
— Что делать, — ничуть не смутившись, ответил редактор. — Надо!
— И куда ехать? — мрачно поинтересовался Максим.
— На Уралмаш, — спокойно ответил мужчина, заглянув в распечатки лежащие перед ним.
Макс тяжело вздохнул. Через полгорода же переться! Только этому дятлу, ничего не докажешь. Придется ехать.
— И что там делать?
— Тут есть одни товарищи, как их, — он опять порылся в бумажках перед собой. — Аномальщики. Вот Кристина нашла.
Он передал распечатки.
— Так пусть сама бы и ехала, — пробурчал Макс.
В редакции половина персонала были девушки. И все бы ничего, на Главред считал себя видимо неотразимым мужчиной, Ди Каприо, блин. Поэтому женской половине достаточно было похлопать глазками или надеть платьишко пооткровеннее, как их работа перекладывалась на мужскую половину их дрюжного коллектива. А эта Кристина, ходили слухи, попросту «давала». Не буде ничего удивительного, если потом под статьей, будет ее фамилия. Она ведь «нашла»!
— И давай, без разговоров, — жестко сказал Вячеслав Григорьевич — Съездишь ты, и закончим на этом. Статья нужна завтра к вечеру…
Макс вышел из кабинета и плюхнулся в свое кресло. Поговорить. Естественно, как на такое Кристину послать? После пары слов с ее стороны, сразу становиться ясно, «блондинко».
С человеком, млять, нужно разговаривать. Показать, что тебе интересно. Что он сам и его история действительно значимы. А не приходить с кислой рожей, типа: «давай бухти, я журналист».
Макс нажал кнопку включения компьютера. Черт с ним, со всем этим. Работаем.
Максим набрал адрес, указанный на данных ему распечатках. Так.
Исследовательская группа «Грань». Так номера асек. Фото. Ага, в основном природа. Странно, что нет ни одного человека на них.
Быстро просмотрев фотографии, Макс перешел на следующую вкладку.
Зона поиска группы «Грань» — Уральские регион.
Ребята по ходу, типичные нонконформисты. Типа ролевиков. Походы, ночевки в лесу, все дела. В закладке Наша музыка — набор бардовских песен. Попробуем, конечно, договориться о встрече, но у таких челов, реакция непредсказуемая.
Максим открыл аську и набрал первый их списка номер…
— Надеюсь, это не будет скучно — думал Макс, сидя на скамейке. — Может на гитарах поиграют, ну или что–нибудь типа этого. Только бы не сектанты
Он вытащил телефон, посмотрел на время. Долго ждать не хотелось.
— Здравствуйте, — произнес кто–то.
Макс поднял голову. Перед ним стоял парень. Черная ветровка, черные же джинсы, заправленные в берцы. Длинные волосы заплетены в косу. Оценивающий взгляд.
— Вы из газеты «Е — бург»? — спросил парень.
— Да. А вы, я так понимаю, из «Грани»?
Парень кивнул.
— Макс, — протянул руку Максим.
— Игорь, — представился парень, пожимая ее.
— Давай сразу на ты, идет? — спросил Макс.
На Ты легче разговаривать. А то выкаешь, будто гаишник с водителем. Один официоз, никакого нормального контакта с собеседником.
— Что здесь посидим? — спросил Макс.
— Да зачем. Идем к нам, — улыбнулся Игорь.
Еще одна хитрость. Пусть собеседник сам выбирает место общения. Так он почувствует себя раскрепощенней, уверенней и будем намного более откровенный.
Эх, пригодились уроки мастерства! Наверно из всей лабуды, что им в универе прогоняли, это было единственным, что действительно пригодились.
Мы пришли в обычный дом, во вполне обычную квартиру. Никаких свечей, пентаграмм, и прочей фигни. Только возле двери стояли три пары, изрядно поношенных берцев.
На довольно просторной кухне, за столом сидели трое парней. Двое тоже длинноволосых, третий мрачноватого вида парень сидел в уголке, в тени.
— Знакомьтесь, — обвел рукой присутствующих Игорь. — Олег, Миша, Влад. Это Макс, из газеты.
Фанфик на мангу «Infinite Stratos» (Бесконечные небеса). Мне подарена вторая жизнь. Такое ощущение, что это награда за прошлую. Но если вы думаете, что я буду сидеть, как мышка, то вы сильно ошибаетесь! Я приду и возьму все!! Теперь я могу сражаться! И за моей спиной те, кто будут биться вместе со мной! Так и будет! Ведь я русский, я могу все!! Банзай!
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
Опять тропа уходит извилистой змеей в лес. На ногах верные берцы, за спиной изрядно потертый, но прочный рюкзак. Остался позади шумный город и ты снова здесь. И пьянит чувство, что можешь и не вернуться.А деревья снова шумят и ветер будто шепчет: «Я рад!». И сбросив, будто рубище, все маски и щиты с души, идешь по покрытой травой росе, и понимаешь: «Свободен!». А в душе вновь и вновь звучат слова:«Аномальщик — это не любитель пошляться по лесам. Это не увлечение или хобби. Это то, что всегда тебе не хватало, твоя судьба и призвание.