Анна Леопольдовна - [18]

Здесь приходят в голову два соображения. Первое: абсолютный характер русской власти; и второе: быстрое обслуживание, предоставляемое курьерам и гонцам из конца в конец этой огромной империи, более всего прочего способно принести пользу государственным делам, особенно в военное время и при иных важных обстоятельствах… Ха-ха!..

После сытного обеда, данного нам госпожой Воронихи ной, последняя пригласила нас в небольшую комнату, увешанную иконами. В этом помещении она молится. Некоторое время она стояла, крестясь на развешенные иконы. Она крестилась и низко кланялась, остановившись задом к нам. Наконец она закончила и указала нам на деревянные скамьи – лавки, покрытые коврами. Мы сели. Госпожа Воронихина заговорила путано и обиняками, что Ее величество еще не изволит знать о нашем приезде. Новость! Но императрица непременно узнает о нас, как только ей кто-нибудь доложит. Из слов Авдотьи Воронихиной мы поняли, что природное любопытство и склонность императрицы к сплетням предоставляют ей сведения обо всех пустяковых делах и мелких случаях, происходящих в городе. Что же до важных дел и предметов значительных, то благородный граф Бирон, осуществляющий, в сущности, управление государством, заботится, чтобы она ничего о них не ведала. У графа множество недругов, но какой выдающийся человек не имеет их? Граф старается знать до мелочей слова и действия окружающих его людей. В столице все очень осмотрительны и умеют держать язык за зубами, поскольку на основании одних лишь подозрений возможно подвергнуться незамедлительному суровому наказанию. Короче, мы поняли, что госпожа Воронихина желала бы получить некую денежную сумму или дорогой подарок за то, что скажет о нас Ее величеству. Содержательная беседа завершилась приглашением, госпожа Сигезбек и тетушка Адеркас пригласили в гости госпожу Воронихину. Для получения взятки.

* * *

Мы возвращались усталые и задумчивые. Я полагала, что императрица знает о нас, но нас не спешат вызвать во дворец именно вследствие моих писем, вызывающих у местных властей некие подозрения. Тетушка вслух, обращаясь к госпоже Сигезбек, усомнилась в необходимости нашего дальнейшего пребывания в этой стране. Я представила себе обратный путь. Зимой, к примеру, в дорожной кибитке. Мимо русских, финских, эстляндских деревень… Простой русский человек может выдержать большие лишения и жить в таких местах и на такой пище, какая убила бы любого немца или француза. Русские простолюдины не знают кроватей, они лежат вместе по шестнадцать и двадцать человек на скамьях или на полу, подстелив рогожи… Придется запастись пищей… Говорят, что финские и шведские крестьяне из местностей, захваченных в свое время Россией, неплохо себя чувствуют под русским правлением. Разумеется, они жалуются на свою бедность, но признают, что повинности несут не большие, чем в шведское время, а, пожалуй, меньшие; и власти обращаются с ними довольно мягко. Суровость шведских коронных чиновников, проявляемая при взимании податей, часто является причиной ухода шведских крестьян на земли, подвластные русским. Но причина того, что столь многие девушки, выправив себе паспорта, приезжают в Санкт-Петербург, – кроме высокого тамошнего жалованья, еще и в удовольствии прогуливаться в парчовых шапочках и в свободе вести распутную жизнь без риска навлечь на себя хулу; для многих это кончается обращением в греческую веру ради какого-нибудь возлюбленного солдата или работника… Нашей карете пришлось остановиться. Дорогу переходили пехотинцы в зеленых мундирах с красными отворотами. Шляпы их украшены белыми кокардами. Оружие при них короткое и неказистое. Конные гвардейцы проехали следом на очень низкорослых лошадях, очень выносливых и неприхотливых; именно такие необходимы в столь обширной стране, как эта, для перевозки войск на дальние расстояния… Наконец мы поехали дальше. Сторож с длинной палкой стоит у ворот… Госпожа Сигезбек напомнила нам о невозможности выезда из России без паспортов соответственных. Здесь даже из одного города в другой нельзя проехать без паспорта. Я была в дурном расположении духа и сказала, что подобные паспорта – явственный пережиток всеобщего рабства, ныне сохраненного лишь для крестьян.

– Это так, – согласилась госпожа Сигезбек, – однако в такой обширной стране, как Россия, это, думаю, весьма необходимо и на пользу народу…

Мы беседовали тихо и на немецком языке. Госпожа Сигезбек сказала, что необходимость непременно выправлять паспорта рассчитана, вероятно, не только на то, чтобы держать народ в сильной зависимости, но имеет целью предотвратить бродяжничество праздных людей с грабежом, воровством и мошенничеством по отношению к соседям и защитить добропорядочных, трудолюбивых и полезных подданных, а кроме того, получить в казну небольшой доход.

– Предположим, – продолжала она, – что некто, едущий с правильным паспортом из Петербурга в Москву, на дороге ограблен и убит. Вскоре его родственники заподозрили подобный оборот событий. Они обращаются в полицию, та дает заметку в газеты…

– В России читают газеты? – желчно перебила тетушка Адеркас. – Кто же их читает? Много ли здесь людей, учившихся грамоте?