Аниран расправляет плечи - [73]

— Исцелить? Забавно, — усмехнулся Эоанит. — Ты можешь нас спасти? Но как? Ты обрюхатил хоть одну девку? Нет? Нет, конечно же. Никто из аниранов не способен на это. Уж я бы узнал. У того же Белого Великана девок в избытке, но ни одного отпрыска, способного стать будущим Великаном, почему-то нет. Из Флазирии тоже нет достойных внимания вестей. А ты? Что скажешь ты?

Я превратился в каменную статую и про себя молился, чтобы по моему лицу Эоанит ничего не смог прочесть.

— То-то же, — хмыкнул он, неправильно оценив мою напряжённость. — Вы все бесплодны. Бесполезны, сколько бы вас не вышло из тени рано или поздно. Вы здесь с другой целью. Но ты… Да, именно ты начал меня беспокоить очень сильно. Твоя активность мне не нравится. Ты слишком быстро решил приступить к изменению сложившегося уклада. Это крайне опасно. И если ты действительно прочёл священную книгу, а не заснул на её страницах, ты должен это понимать.

— Всё, что я делаю, во благо Астризии. Во благо этого мира.

— Ты хочешь стать милихом?

— Я желаю лишь одного — дать вам шанс на спасение.

— А может, ты драксадар?

— Что? — я опять напрягся. Опять всплыло это слово. Опять этот чёртов «драксадар». А я ведь про него толком ничего не узнал. Так, лишь то, что это слово — антоним слова «милих».

— Все люди двуличны, — Эоанит заговорил с каменным лицом. Будто и о себе говорил. — Но аниранов это касается ещё больше. Они мастера маскировки. Мастера притворства и обмана. Им нельзя верить, ведь они могут причинить много бед. Осознавая или не осознавая тяжесть своих поступков. Мы не можем предвидеть результатов их действий. Всё, что они вытворяют, может вести как к добру, так и ко злу. И как один из них действительно может стать милихом, так легко он сойдёт с верного пути и обратится в драксадара.

— Я не могу уловить смысла речей Его Святейшества, — я скривился, будто укусил лимон. — Он желает всё оставить как есть? Хочет гнить и загибаться? Не хочет попытаться что-либо изменить, чтобы хотя бы посмотреть на результаты?

— Меня больше волнует пылающее пламя истребительных войн, — лицо первосвященника оставалось каменным. — Драксадар, как и будущий милих, обязан быть деятельным. Это верно. И те анираны, о которых я знаю, такие и есть. Они меняют наш мир своими поступками. Но драксадар не удовлетворится малым. О, нет. Он захочет большего. Захочет больше, чем достоин. В погоне за властью, за удовлетворением собственного величия, он бросит вызов самому Триединому Богу. Весь мир он поставит на колени, чтобы затем бросить вызов Богу. И если он это сделает, Бог его испепелит. А с ним и наш многострадальный мир.

— Информация полезная, но я всё равно не могу понять…

— Не устраивай никаких религиозных реформ, — наконец-то мы перешли к сути. — Не смей ничего менять и подвергать сомнению истинную веру. Единственную веру, много зим позволяющую держать чернь в повиновении. И не смей будоражить разум короля. Не ободряй его возможностью будущих завоеваний. Не обещай ему сладость мести тем, кто является нашим соседом. Никто из вас не справится с этой ношей.

— А то что? — ехидно поинтересовался я. Разогрелся я уже достаточно, чтобы потирать метки на ладонях, с сильным желанием их активировать.

— А то пожалеешь, — Эоанит, видимо, совсем меня не боялся. — Ты, наверное, не понял, куда попал. Ты всего лишь песчинка. Стоит дунуть — она улетит и развеется на ветру. У тебя нет ни реальной власти, ни сторонников. Тебе никто не верит, и никто не пойдёт за тобой. Знать не захочет поддержать, опасаясь потерять, что имеет. Король будет делать, что ему скажут. А армия, армия, которой ты так обеспокоен, не защитит тебя. Ведь даже в Обертоне есть армия более сильная. Моя армия. Не говоря об армиях тех, кто в любой момент готов вторгнуться в Астризию и отобрать всё, что ещё осталось.

Хоть мне было не смешно, я хмыкнул через силу, чтобы показать Эоаниту, что тоже его не боюсь.

— Ты — всего лишь местечковый тиран, Эоанит, — я перешёл в наступление. — Вижу, шпионы твои не дремлют и многое подмечают. Но страх твой — это не страх перед драксадаром. Тебе на него так же наплевать, как и на милиха. Ты, я уверен, прекрасно знаешь, что, как бы не складывались дела у аниранов, до победного или пораженческого конца не доживёшь. Ты даже будешь рад, если на протяжении всей твоей жизни ничего не произойдёт. Ничего не изменится. Ты хочешь жить, как жил. Перемены страшат тебя больше всего, вот что я тебе скажу. Страшат, потому что ты опасаешься потерять влияние, опасаешься потерять власть. Власть над королём, армией, народом. Неважно. Ты уже чувствуешь себя Триединым Богом. Ты, а не потенциальный драксадар. Ты возомнил себя тем, кто ты не есть и никогда не будешь. Это тебя страшит больше всего. Не пылающий огонь войны, а зарождение нового мира, который пошатнёт твои позиции.

— Ты ничего не понимаешь в том, что происходит! — Эоанит опять ударил кулаком по столу. Видимо, сдерживал он себя с большим трудом. Это неудивительно, ведь ему перечить вряд ли кто решался в последнее время. — Я готовился к этому моменту много зим. Я изучал хроники, подмечал важные детали и размышлял. Поэтому, когда начался конклав, именно я получил поддержку. Моим словам братья по вере поверили. Поверили, потому что согласились с выводами об аниранах, к которым я пришёл. Вы слишком опасны, чтобы дать вам свободу. Вы слишком невежественны, чтобы передать управление. Зло, которое вы с собой принесли, обязательно вырвется наружу. Обязательно подчинит слабую волю. И это зло, которое вы собой олицетворяете, неизбежно погубит всех нас.