Ангрон: Раб Нуцерии - [19]

Шрифт
Интервал

Ангрон остановился. Свой приговор примарх выразил одним словом:

— Децимация.

У Магона оборвалось сердце. В очередной раз жизни, утраченные в поражении, дополнятся жертвами отцовского гнева. Один из каждого десятка воинов, выживших, сражавшихся, истекавших кровью за своих товарищей и своего центуриона, должен в наказание подставить горло под нож. По прихоти сломленного разума их повелителя один из десяти должен принять смерть.

— Тяните жребий или выбирайте особо провинившихся, вожаки, — сказал Ангрон, — но кровавая десятина должна быть уплачена.

— Нет.

Все взгляды обратились к Магону еще до того, как он сам понял, что творит. Ангрон ринулся к центуриону, преодолев расстояние между ними за три скачка. Огромная фигура примарха склонилась над ним, на его безгубой пасти вспенилась кровавая слюна.

— Нет?!

— На Квадра Ни, — начал капитан 18-й роты, — когда мы не справились за один нуцерийский день, вы тоже велели нам убивать друг друга. И на Брухо, Голу, Трикатоне и на Цесте Четыре. Мы обагрили клинки кровью наших братьев, наших родичей, только ради того, чтобы усмирить ваш гнев.

— Убивали, — Ангрон наклонялся, пока его свирепое лицо не оказалось прямо напротив глаз Магона, — потому что потерпели неудачу.

— Мы не потерпели неудачу! — выкрикнул тот.

Центурион прекрасно знал своего отца. Как и то, что его жизнь висела на волоске. Но о себе Магон больше не беспокоился. Пока Ангрон не разорвал его на части, он выскажет все, что думает, перед всем легионом.

— И каждый раз мы возвращались обратно, после позорной казни наших соратников, и завоевывали эти планеты. Мы выигрывали те войны. Над их городами поднялись знамена Империума, а их народы стали его подданными, и все благодаря нашим трудам и нашей крови.

Магон заглянул отцу прямо в глаза.

— И мы снова стоим здесь и получаем приказ добавить к счету братьев, погибших с честью, жизни тех, кто должен умереть с позором. Нет. — Он покачал головой. — Хватит.

Несколько секунд Ангрон молчал. Магон чувствовал лицом его горячее дыхание, отдающее кровью. Вдруг примарх выпрямился в полный рост, запрокинул голову и захохотал.

Раскатистый влажный смех Ангрона прогрохотал по Залу побед, словно гром. Магон никогда не слышал, как смеется примарх. Возможно, и никто другой в легионе не слышал этого, кроме Кхарна. Однако вспышка веселья не сделала их господина менее устрашающим.

— Ты мне нравишься, капитан, — сказал Ангрон и вытер наручем кровь, текущую из носа, обнажив в хищной ухмылке железные пеньки зубов. — У тебя, по крайней мере, достает характера, чтобы высказать свои мысли вслух. Именно поэтому я не отниму у тебя право выбора.

— Отец…

— Выбирай, — улыбка исчезла с лица Ангрона так же быстро, как появилась, — или я выберу за тебя.

— Легионом повелеваете вы. В каждом воине течет ваша кровь. Я больше не намерен терпеть, что их жизни тратятся понапрасну. Сегодня уже погибло достаточно. Я прошу вас, мой примарх, я прошу вас как отца. Не делайте этого.

Веселье, еще мгновение назад игравшее на лице примарха, испарилось без следа.

— Вот опять, в который уже раз… — фыркнул Ангрон, его глаза задрожали в попытке удержать фокус. — Хр-ргх… снова и снова вы повторяете — «мы твои сыновья», «ты наш повелитель», «наши жизни принадлежат тебе». Не то ли самое ты говорил мне в пещере, Кхарн? Так вы не только трусы, а еще и лжецы?! Я повелитель вам или кто?! Если я владею вашими судьбами, о чем вы без устали твердите, то мое веление таково — децимация.

Магон до скрипа сжал зубы:

— Это безумие.

— Поостерегись, капитан! — вмешался Кхарн, стоявший подле примарха. Угроза в его голосе обдала Магона ледяной волной.

— Выбирай, — повторил Ангрон с нарастающей яростью, — или я выберу за тебя! Кто первый?

— Я.

Из рядов 18-й роты выступил Саликар. Братья на его пути расступались, пока инициат не оказался рядом с Магоном.

— Не выбирай из передовых отрядов, мой господин. Свою отвагу они доказали в бою.

Он опустился на колени перед центурионом и запрокинул голову, обнажая горло.

Магон посмотрел вниз на Саликара — будущее Пожирателей Миров, кладезь возможностей, которому суждено умереть от ножа и сгинуть в безвестности.

— Не они одни доказали свою доблесть, брат.

— За легион, — прошептал Саликар. Он не закрывал глаз и оставался спокоен перед лицом неизбежности.

Центурион колебался. Он вдохнул с закрытыми глазами и вновь взглянул на Саликара.

— За легион, — также шепотом ответил он и обнажил нож.

— Нет.

Магон развернулся, так и держа нож у глотки своего брата.

Безгубый рот Ангрона изогнулся в уродливой ухмылке:

— Убери нож. Твой дух силен, но говоришь ты слишком много. Ты, капитан, убьешь его голыми руками.

Рука с ножом задрожала. Так не поступают ради наказания или унижения. Так поступают из ненависти. Что за отец способен на такую ненависть к собственным сыновьям? Какой отец способен на подобное?

— Я отказываюсь, — ответил Магон.

По Залу побед разнесся звон ножа, ударившегося о палубу.

— Хватит, отец.

— Ты перечишь мне?! — Глаза Ангрона застлала пелена, его массивная фигура зашлась судорогами от разгоравшегося в нем, словно в жерле вулкана, безудержного гнева. — Да как ты смеешь?!


Рекомендуем почитать
Гражданин Уральской Республики

Второй экономический кризис закончился… ядерными взрывами. Террористы атаковали Лос-Анджелес, и Россия, как козел отпущения, получила ответный удар: ядерными грибами поражены Москва, Петербург, Нижний Новгород и Ростов-на-Дону. Враги с Востока и Запада хотят окончательно стереть Россию с лица Земли. Но, похоже, этого им не дано. По крайней мере, Костя Муконин, агент Чрезвычайного правительства Уральской Республики, сделает все от него зависящее. Раскрыв заговор в Комитете Безопасности, он отправляется с секретной миссией в Самару, где раскинулась военная база НАТО.


Сезон огненных дождей

Сражение на орбите Воларда завершилась вничью. Смертельные враги рухнули на пустынную, забытую богом планету. Они изранены и ослаблены, но всё ещё живы, а значит, жестокая кровавая битва вскипит вновь. Кто победит в ней? Многотысячный, оснащенный самой современной боевой техникой гарнизон огромной космической станции или разрозненные плохо вооруженные группки повстанцев? Казалось бы, ответ очевиден. Однако существует одно «но». Повстанцев ведут в бой несгибаемые, закаленные в сражениях «Головорезы».


Воспоминания

Немногие ракеты прорвали систему Московского ПВО, но и этого было достаточно. Поступило распоряжение срочно, не дожидаясь второй волны, загонять гражданское население в подземку.


СТАЛКЕР-ПОЭТ. Выпуск 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Случай на Пенгалане

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Обман на Орд Мантелле

Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.


Пертурабо: Молот Олимпии

Взращенный миром, погрязшим в политических играх и борьбе за власть, Пертурабо всегда был уникумом для народа Олимпии — воистину, его философские и научные изыскания не знали себе равных. Но за встречей с Императором последовали десятилетия неблагодарных кампаний Великого крестового похода, а внутри примарха росло недовольство тем местом, что отвели в Империуме его легиону. И когда до него доходят вести о беспорядках на планете, ставшей ему родной, Железный Владыка приказывает своим воинам оставить борьбу против чужаков-хрудов и любой ценой раздавить назревающее восстание...


Робаут Жиллиман: Владыка Ультрамара

Задолго до пришествия Империума королевством Ультрамар правил Робаут Жиллиман, последний король-воин Макрагга. Даже узнав о своем истинном происхождении как примарха, сына Императора Человечества, он стремится расширять владения и словом, и силой подчиненного ему единолично XIII легиона — Ультрамаринов. Теперь, столкнувшись с враждебной империей в мире Тоас, Жиллиман должен осторожно выбирать свое оружие — иначе его мечтам о светлом будущем никогда не будет суждено сбыться.


Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого

Каждый примарх — уникальное создание, рожденное из генетического материала Императора и воплощающее разные аспекты Его личности. Все они обладают безграничными возможностями, но лишь один имеет право называться Первым. Лев Эль’Джонсон олицетворяет все лучшее, ради чего задумывались примархи, а его легион славится выдержкой, честью и непревзойденным воинским мастерством. Они — верное орудие Владыки Людей, Его непоколебимая карающая длань. Они — Темные Ангелы. В то время как Император собирает своих самых могучих отпрысков для нападения на Улланор-Прайм, повелитель Первого ведет свой легион к дальним рубежам известной Галактики, чтобы усмирить один-единственный мятежный мир.


Сыны Императора

С момента таинственного появления Сынов Императора на свет и до ожесточенных битв, вспыхнувших после того, как половина легендарных примархов восстала против отца, эти несравненные воины и творцы исторических свершений входили в число самых славных поборников человечества. В данной антологии собраны истории о величайших или мрачнейших поступках восьми из них: от Ангела Сангвиния, в одиночку влачившего бремя самых жестоких деяний своего легиона, и Вулкана, невероятно человечного по меркам своих братьев, до угрюмого Пертурабо, в котором изобретатель и зодчий сочетались с кровожадным полководцем, и Хоруса, затмившего свое ярчайшее сияние тьмой, что разрослась в глубинах его души.