Английский язык с В. Ирвингом. Рип ван Винкль - [18]
).
He now hurried forth, and hastened to his old resort, the village inn — but it too was gone. A large rickety wooden building stood in its place, with great gaping windows, some of them broken and mended with old hats and petticoats, and over the door was painted, "the Union Hotel, by Jonathan Doolittle." Instead of the great tree that used to shelter the quiet little Dutch inn of yore, there now was reared a tall naked pole, with something on the top that looked like a red night-cap, and from it was fluttering a flag, on which was a singular assemblage of stars and stripes — all this was strange and incomprehensible.
He recognized on the sign (он узнал на вывеске), however (тем не менее), the ruby face of King George (красное: «рубиновое» лицо короля Георга), under which he had smoked so many a peaceful pipe (под которым он выкурил столь много мирных трубок); but even this was singularly metamorphosed (но даже он странно преобразился). The red coat was changed for one of blue and buff (красное пальто изменилось с красного на голубое с желтым; buff [bAf] — темно-желтый, цвета воловьей кожи), a sword was held in the hand (шпага держалась в руке) instead of a scepter (вместо скипетра), the head was decorated with a cocked hat (голова была украшена треуголкой), and underneath was painted in large characters (и внизу было написано большими буквами), GENERAL Washington (генерал Вашингтон).
He recognized on the sign, however, the ruby face of King George, under which he had smoked so many a peaceful pipe; but even this was singularly metamorphosed. The red coat was changed for one of blue and buff, a sword was held in the hand instead of a sceptre, the head was decorated with a cocked hat, and underneath was painted in large characters, GENERAL Washington.
There was, as usual (там была, как обычно), a crowd of folk about the door (толпа народу возле двери), but none that Rip recollected (но ни одного, кого бы Рип вспомнил). The very character of the people seemed changed (даже сам характер этих людей изменился). There was a busy, bustling, disputatious tone about it (в нем была деловая, суетливая, спорящая нотка), instead of the accustomed phlegm and drowsy tranquility (вместо привычного флегматичного и сонного спокойствия; phlegm [flem] — мокрота, слизь; флегма, бесстрастие, хладнокровие). He looked in vain for the sage Nicholas Vedder (он напрасно озирался в поисках мудрого Николаса Веддера), with his broad face (с его широким лицом), double chin (двойным подбородком), and fair long pipe (и славной длинной трубкой), uttering clouds of tobacco-smoke (выбрасывающей облака табачного дыма; to utter — издавать звук; произносить; излагать, выражать словами) instead of idle speeches (вместо праздных речей); or Van Bummel (или ван Буммеля), the schoolmaster (школьного учителя) doling forth the contents of an ancient newspaper (постепенно продвигающегося по содержанию старинной газеты; to dole — скупо выдавать, раздавать в скудных размерах, раздавать маленькими порциями; dole — устар. доля, судьба). In place of these (на их месте), a lean (тощий), bilious-looking fellow (желчно выглядящий: «желчный» малый; bilious [‘bIljqs]– желчный; несдержанный, раздражительный), with his pockets full of handbills (с карманами, полными листовок), was haranguing vehemently about rights of citizens (выступал с неистовой речью: «неистово разглагольствовал» о правах граждан; to harangue [hq’rxŋ] — выступать с речью; рассуждать, разглагольствовать) — elections (выборах) — members of congress (членах конгресса) — liberty (свободе) — Bunker's Hill*[2] (Бункерс-хилле) — heroes of seventy-six (героях семьдесят шестого) — and other words (и другие слова), which were a perfect Babylonish jargon (которые были чистой вавилонской тарабарщиной = китайской грамотой; jargon [‘GQ:gqn] — жаргон; непонятный язык, тарабарщина) to the bewildered Van Winkle (для сбитого с толку Ван Винкля).
There was, as usual, a crowd of folk about the door, but none that Rip recollected. The very character of the people seemed changed. There was a busy, bustling, disputatious tone about it, instead of the accustomed phlegm and drowsy tranquillity. He looked in vain for the sage Nicholas Vedder, with his broad face, double chin, and fair long pipe, uttering clouds of tobacco-smoke instead of idle speeches; or Van Bummel, the schoolmaster doling forth the contents of an ancient newspaper. In place of these, a lean, bilious-looking fellow, with his pockets full of handbills, was haranguing vehemently about rights of citizens — elections — members of congress — liberty — Bunker's Hill — heroes of seventy-six — and other words, which were a perfect Babylonish jargon to the bewildered Van Winkle.
The appearance of Rip (внешность Рипа), with his long grizzled beard (с его длинной седеющей бородой), his rusty fowling-piece (ржавым охотничьим ружьем), his uncouth dress (запущенной одеждой; uncouth — странный; грубоватый, грубый, неотесанный), and an army of women and children at his heels (и армией женщин и детей позади: «по пятам»), soon attracted the attention of the tavern politicians (вскоре привлекла внимание политиканов таверны). They crowded around him (они столпились вокруг него), eyeing him from head to foot with great curiosity (с большим любопытством оглядывая его с головы до ног). The orator bustled up to him (оратор заторопился к нему;
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В «Рипе Ван Винкле» Ирвинг использовал европейский бродячий сюжет о «спящем красавце» – его герой, проспав в пещере 20 лет, как Фридрих Барбаросса, просыпается и не узнаёт родную страну…
Это первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем, ставших впоследствии магистральными в литературе США, тем; он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.
Вашингтон Ирвинг – первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем ставших впоследствии магистральными в литературе США тем, он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.
Вашингтон Ирвинг – первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем ставших впоследствии магистральными в литературе США тем, он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Распространение холерных эпидемий в России происходило вопреки карантинам и кордонам, любые усилия властей по борьбе с ними только ожесточали народ, но не «замечались» самой холерой. Врачи, как правило, ничем не могли помочь заболевшим, их скорая и необычайно мучительная смерть вызвала в обществе страх. Не было ни семей, ни сословий, из которых холера не забрала тогда какое-то число жизней. Среди ученых нарастало осознание несостоятельности многих воззрений на природу инфекционных болезней и способов их лечения.
"Характеры, или Нравы нынешнего века" Жана де Лабрюйера - это собрание эпиграмм, размышлений и портретов. В этой работе Лабрюйер попытался изобразить общественные нравы своего века. В предисловии к своим "Характерам" автор признался, что цель книги - обратить внимание на недостатки общества, "сделанные с натуры", с целью их исправления. Язык его произведения настолько реалистичен в изображении деталей и черт характера, что современники не верили в отвлеченность его характеристик и пытались угадывать в них живых людей.
Роман португальского писателя Камилу Каштелу Бранку (1825—1890) «Падший ангел» (1865) ранее не переводился на русский язык, это первая попытка научного издания одного из наиболее известных произведений классика португальской литературы XIX в. В «Падшем ангеле», как и во многих романах К. Каштелу Бранку, элементы литературной игры совмещаются с ироническим изображением современной автору португальской действительности. Использование «романтической иронии» также позволяет К. Каштелу Бранку представить с неожиданной точки зрения ряд «бродячих сюжетов» европейской литературы.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.