Английский язык с В. Ирвингом. Рип ван Винкль - [17]
His mind now misgave him; he began to doubt whether both he and the world around him were not bewitched. Surely this was his native village which he had left but the day before. There stood the Kaatskill mountains — there ran the silver Hudson at a distance — there was every hill and dale precisely as it had always been — Rip was sorely perplexed — "That flagon last night," thought he, "has addled my poor head sadly!"
It was with some difficulty (с некоторой сложностью = с некоторым трудом) that he found his way to his own house (он нашел дорогу к своему собственному дому), which he approached with silent awe (к которому он приблизился с безмолвным страхом), expecting every moment to hear the shrill voice of Dame Van Winkle (ожидая в каждое мгновение услышать резкий голос хозяйки ван Винкль). He found the house gone to decay (он увидел, что дом давно обветшал: «ушедшим в упадок») — the roof fallen in (крыша провалилась), the windows shattered (окна разбились), and the doors off the hinges (и двери /упали/ с петель). A half-starved dog (полуголодная собака) that looked like Wolf (которая выглядела, как Вольф) was sulking about it (мрачно бродила вокруг него). Rip called him by name (Рип позвал его по имени), but the cur snarled (но дворняга зарычала), showed his teeth (показала зубы: «оскалилась»), and passed on (и убежала). This was an unkind cut indeed (это была действительно недобрая выходка; cut — удар /хлыстом и т. п./; оскорбление, акт недоброжелательности) — "My very dog (моя собственная собака)," sighed poor Rip (вздохнул бедный Рип), "has forgotten me (забыла меня; to forget [fq’get] — forgot [fq’gOt] — forgotten [fq’gOtqn] — забывать; пренебрегать)!"
It was with some difficulty that he found his way to his own house, which he approached with silent awe, expecting every moment to hear the shrill voice of Dame Van Winkle. He found the house gone to decay — the roof fallen in, the windows shattered, and the doors off the hinges. A half-starved dog that looked like Wolf was sulking about it. Rip called him by name, but the cur snarled, showed his teeth, and passed on. This was an unkind cut indeed — "My very dog," sighed poor Rip, "has forgotten me!"
He entered the house (он вошел в дом), which, to tell the truth (который, по правде говоря), Dame Van Winkle had always kept in neat order (хозяйка ван Винкль всегда содержала в редкостном: «опрятном» порядке). It was empty (он был пуст), forlorn (запущен; forlorn [fq’lO:n] — устар. несчастный, заброшенный; находящийся в ужасном состоянии), and apparently abandoned (и, очевидно, покинут). This desolateness overcame all his connubial feats (эта заброшенность пересилила все его супружеские уловки; desolate — одинокий, оставленный всеми, заброшенный; пустынный, необитаемый) — he called loudly for his wife and children (он громко позвал жену и детей) — the lonely chambers rang (пустые комнаты зазвенели; to ring — rang — rung — звенеть; звучать /производить звук/) for a moment with his voice (на мгновение от его голоса), and then all again was silence (а затем все снова стало тихо).
He entered the house, which, to tell the truth, Dame Van Winkle had always kept in neat order. It was empty, forlorn, and apparently abandoned. This desolateness overcame all his connubial feats — he called loudly for his wife and children — the lonely chambers rang for a moment with his voice, and then all again was silence.
He now hurried forth (теперь он заторопился далее; forth — вперед, дальше), and hastened to his old resort (и поспешил к своему старому прибежищу), the village inn (деревенскому постоялому двору/трактиру) — but it too was gone (но он тоже исчез; to be gone [gOn] — умереть; пропасть). A large rickety wooden building stood in its place (большое шаткое здание стояло на его месте), with great gaping windows (с большими зияющими окнами; to gape — широко открывать рот; зевать; зиять, широко раскрываться /об отверстиях/; разверзаться), some of them broken (некоторые из них /были/ разбиты) and mended with old hats and petticoats (и заделаны старыми шляпами и нижними юбками), and over the door was painted (а над дверью было написано), "the Union Hotel (Юнион Отель), by Jonathan Doolittle (Джонатана Дулитла)." Instead of the great tree (вместо большого дерева) that used to shelter the quiet little Dutch inn of yore (которое давным-давно, бывало, укрывало тихую голландскую гостиницу; of yore [qv jO:] — устар. давным-давно), there now was reared a tall naked pole (теперь возвышался высокий гладкий: «голый, обнаженный» столб), with something on the top (с чем-то на верхушке) that looked like a red night-cap (что выглядело, как красный ночной колпак), and from it was fluttering a flag (а из него развевался на ветру флаг), on which was a singular assemblage of stars and stripes (на котором было необычное собрание звезд и полос) — all this was strange and incomprehensible (и все это было странно и непонятно; to comprehend — понимать, постигать).
He now hurried forth, and hastened to his old resort, the village inn — but it too was gone. A large rickety wooden building stood in its place, with great gaping windows, some of them broken and mended with old hats and petticoats, and over the door was painted, "the Union Hotel, by Jonathan Doolittle." Instead of the great tree that used to shelter the quiet little Dutch inn of yore, there now was reared a tall naked pole, with something on the top that looked like a red night-cap, and from it was fluttering a flag, on which was a singular assemblage of stars and stripes — all this was strange and incomprehensible.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В «Рипе Ван Винкле» Ирвинг использовал европейский бродячий сюжет о «спящем красавце» – его герой, проспав в пещере 20 лет, как Фридрих Барбаросса, просыпается и не узнаёт родную страну…
Это первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем, ставших впоследствии магистральными в литературе США, тем; он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.
Вашингтон Ирвинг – первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем ставших впоследствии магистральными в литературе США тем, он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.