Английский язык с В. Ирвингом. Рип ван Винкль - [19]

Шрифт
Интервал
), and, drawing him partly aside (и, несколько отведя его в сторонку), inquired (поинтересовался) "on which side he voted (на чьей стороне он голосовал)?" Rip stared in vacant stupidity (Рип уставился /на него/ в полном: «безжизненном/беззвучном» отупении; vacant — незанятый, свободный; безжизненный; беззвучный; рассеянный, безучастный, отсутствующий, отрешенный). Another short (другой низкорослый) but busy little fellow pulled him by the arm (но деловой малый дернул его за руку; to pull — тянуть), and, rising on tiptoe (и, поднявшись на цыпочки), inquired in his ear (спросил его на ухо; to inquire — осведомляться), "Whether he was Federal or Democrat (был ли он федералом или демократом)?"


The appearance of Rip, with his long grizzled beard, his rusty fowling-piece, his uncouth dress, and an army of women and children at his heels, soon attracted the attention of the tavern politicians. They crowded around him, eyeing him from head to foot with great curiosity. The orator bustled up to him, and, drawing him partly aside, inquired "on which side he voted?" Rip stared in vacant stupidity. Another short but busy little fellow pulled him by the arm, and, rising on tiptoe, inquired in his ear, "Whether he was Federal or Democrat?"


Rip was equally at a loss to comprehend the question (Рип все равно никак не мог: «равно был в недоумении» понять этот вопрос); when a knowing (когда значительный), self-important old gentleman (важный пожилой господин), in a sharp cocked hat (в треуголке: «в остро поднятой шляпе»; to cock — поднимать, загибать кверху /как петух свой хвост/; cocked hat — треуголка /головной убор/), made his way through the crowd (прошел: «проложил свой путь» сквозь толпу), putting them to the right and left with his elbows (расталкивая их направо и налево своими локтями) as he passed (когда он проходил = проходя), and planting himself before Van Winkle (и, встав перед ван Винклем; to plant [plQ:nt] — сажать /растения/; прочно ставить), with one arm akimbo (подбоченясь одной рукой; akimbo [q‘kImbqV] — руки в боки, подбоченясь), the other resting on his cane (а другую положив на свою трость; to rest — покоиться, лежать; класть), his keen eyes and sharp hat penetrating (/при этом/ его проницательные глаза и острая шляпа проникали), as it were (как будто), into his very soul (в самую его душу), demanded in an austere tone (потребовал суровым тоном; austere [O'stIq] — строгий; аскетический, суровый), "what brought him to the election with a gun on his shoulder (что принесло его на выборы с ружьем на плече), and a mob at his heels (и с толпой по пятам), and whether he meant to breed a riot in the village (и намеревался ли он вызвать в деревне бунт; to breed [bri:d] — вынашивать, высиживать; порождать, вызывать; riot [raIqt] — бунт, восстание, мятеж)?" — "Alas! Gentlemen (увы, господа)," cried Rip (воскликнул Рип), somewhat dismayed (несколько испуганный; dismay — испуг, беспокойство, волнение, смятение; to dismay — лишать мужества, силы духа, решимости; пугать, ужасать; приводить в смятение), "I am a poor quiet man (я бедный, тихий человек), a native of the place (уроженец этого места; native [‘neItIv] — уроженец; абориген, автохтон, туземец), and a loyal subject of the king (и верный подданный короля), God bless him (благослови его Бог)!"


Rip was equally at a loss to comprehend the question; when a knowing, self-important old gentleman, in a sharp cocked hat, made his way through the crowd, putting them to the right and left with his elbows as he passed, and planting himself before Van Winkle, with one arm akimbo, the other resting on his cane, his keen eyes and sharp hat penetrating, as it were, into his very soul, demanded in an austere tone, "what brought him to the election with a gun on his shoulder, and a mob at his heels, and whether he meant to breed a riot in the village?" — "Alas! gentlemen," cried Rip, somewhat dismayed, "I am a poor quiet man, a native of the place, and a loyal subject of the king, God bless him!"


Here a general shout burst from the by-standers (тут раздался общий крик зевак: «возле-стоящих»; to burst [bq:st] — burst — burst — лопаться; разрываться; взрываться /о снаряде и т. п./; прорываться; разражаться; by-stander [‘baI,stxndq] — свидетель; наблюдатель) — "A tory (один из тори; tory [‘tO:rI] — английская политическая партия, возникшая в XVII веке, консервативная партия; член консервативной партии)! a tory (тори)! a spy (шпион)! a refugee (беженец)! hustle him (толкай = гони его)! away with him (долой его)!" It was with great difficulty (с большим трудом) that the self-important man in the cocked hat restored order (что важный человек в треуголке восстановил порядок); and, having assumed a tenfold austerity of brow (и, придав в десять раз более суровое выражение челу; tenfold [‘tenfqVld] — десятикратный; увеличенный в десять раз; усиленный в десять раз; brow [braV] — бровь; лоб, чело), demanded again of the unknown culprit (снова спросил неизвестного виновника; culprit [‘kAlprIt] — обвиняемый; подсудимый; преступник; виновный, правонарушитель

Продолжить чтение
Еще от автора Вашингтон Ирвинг
Жизнь пророка Мухаммеда

Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.

Легенда о Сонной Лощине

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Рип ван Винкль

В «Рипе Ван Винкле» Ирвинг использовал европейский бродячий сюжет о «спящем красавце» – его герой, проспав в пещере 20 лет, как Фридрих Барбаросса, просыпается и не узнаёт родную страну…

Рассказы

Это первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем, ставших впоследствии магистральными в литературе США, тем; он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.

Жених-призрак

Вашингтон Ирвинг – первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем ставших впоследствии магистральными в литературе США тем, он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.

Загадочный корабль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».

Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».

Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».

Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».

Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...

Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.