Английский язык с В. Ирвингом. Рип ван Винкль - [12]

Шрифт
Интервал


On entering the amphitheatre (при приближении к амфитеатру), new objects of wonder presented themselves (представились новые причины: «объекты» для удивления). On a level spot (на ровном месте) in the centre (в центре) was a company of odd-looking personages (была компания странно выглядящих личностей) playing at nine-pins (играющих в кегли). They were dressed in a quaint outlandish fashion (они были одеты по старинной заморской моде; quaint [kweInt] — необычный и привлекательный; старомодный и изящный); some wore short doublets (некоторые носили короткие камзолы; to wear [wFq] — wore [wO:] — worn [wO:n] — носить /об одежде/), others jerkins (другие — короткие куртки), with long knives in their belts (с длинными ножами за поясами), and most of them had enormous breeches (на большинстве из них были широченные штаны; enormous [I’nO:mqs] — громадный; гигантский, обширный; чудовищный), of similar style with that of the guide's (похожего стиля с тем, что у проводника). Their visages, too, were peculiar (их лица тоже были своеобразными; peculiar [pI’kju:ljq] — специфический; особенный, своеобразный; необычный, особый, специальный): one had a large beard (у одного была большая борода; beard [bIqd] — борода, усы, растительность на лице /у человека/; бородка /у животных/), broad face (широкое лицо), and small piggish eyes (и маленькие поросячьи глазки): the face of another seemed to consist entirely of nose (лицо другого, казалось, состояло из одного только носа; entirely [In’taIqlI] — вполне, всецело, полностью, совершенно, совсем), and was surmounted by a white sugar-loaf hat (увенчанное белой, похожей на сахарную голову, шляпой; surmounted — увенчанный), set off with a little red cock's tail (украшенной маленьким красным пером из петушиного хвоста; to set off [set Of] — уравновешивать; оттенять, выгодно подчеркивать). They all had beards, of various shapes and colors (у них всех были бороды разнообразных форм и цветов).


On entering the amphitheatre, new objects of wonder presented themselves. On a level spot in the centre was a company of odd-looking personages playing at nine-pins. They were dressed in a quaint outlandish fashion; some wore short doublets, others jerkins, with long knives in their belts, and most of them had enormous breeches, of similar style with that of the guide's. Their visages, too, were peculiar: one had a large beard, broad face, and small piggish eyes: the face of another seemed to consist entirely of nose, and was surmounted by a white sugar-loaf hat, set off with a little red cock's tail. They all had beards, of various shapes and colors.


There was one who seemed to be the commander (там был один, который казался командиром). He was a stout old gentleman (он был плотным, пожилым джентльменом), with a weather-beaten countenance (с обветренным лицом: «с избитым погодой лицом»; countenance [‘kaVntInqns] — выражение /лица, глаз/; лицо); he wore a laced doublet (он носил = на нем был камзол с галунами), broad belt and hanger (широкий ремень и кортик), high crowned hat and feather (высокую шляпу с пером; crown — венок; венец; корона; to crown — венчать, увенчивать, завершать /верхнюю часть чего-л./), red stockings (красные чулки), and high-heeled shoes (и башмаки на высоком каблуке), with roses in them (с розами на них). The whole group reminded Rip of the figures in an old Flemish painting (вся группа напомнила Рипу фигуры на старой фламандской картине), in the parlor of Dominic Van Shaick (в гостиной Доминика ван Шейка), the village parson (деревенского пастора), and which had been brought over from Holland at the time of the settlement (и которая была привезена из Голландии во времена /первого/ поселения; to bring [brIN] — brought [brO:t] — brought — приносить, привозить; приводить; доставлять; to settle — поселить/ся/; населять, заселять /какой-л. район/).


There was one who seemed to be the commander. He was a stout old gentleman, with a weather-beaten countenance; he wore a laced doublet, broad belt and hanger, high crowned hat and feather, red stockings, and high-heeled shoes, with roses in them. The whole group reminded Rip of the figures in an old Flemish painting, in the parlor of Dominic Van Shaick, the village parson, and which had been brought over from Holland at the time of the settlement.


What seemed particularly odd to Rip was (что казалось особенно странным Рипу, было; particular [pq’tIkjulq] — редкий, особенный; особый, специфический), that though these folks were evidently amusing themselves (что, хотя эти люди явно развлекались), yet they maintained the gravest faces (все же они сохраняли наисерьезнейшие лица; grave — важный, степенный, серьезный; мрачный, печальный), the most mysterious silence (самую загадочную тишину = загадочно молчали), and were, withal (и были к тому же), the most melancholy party of pleasure (самой меланхоличной компанией /любителей/ развлечений) he had ever witnessed (/которую/ он когда-либо видел; to witness [‘wItnIs] — быть свидетелем; давать показания; заверять


Еще от автора Вашингтон Ирвинг
Жизнь пророка Мухаммеда

Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.


Легенда о Сонной Лощине

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рип ван Винкль

В «Рипе Ван Винкле» Ирвинг использовал европейский бродячий сюжет о «спящем красавце» – его герой, проспав в пещере 20 лет, как Фридрих Барбаросса, просыпается и не узнаёт родную страну…


Рассказы

Это первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем, ставших впоследствии магистральными в литературе США, тем; он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.


Жених-призрак

Вашингтон Ирвинг – первый американский писатель, получивший мировую известность и завоевавший молодой американской литературе «право гражданства» в сознании многоопытного и взыскательного европейского читателя, «первый посол Нового мира в Старом», по выражению У. Теккерея. Ирвинг явился первооткрывателем ставших впоследствии магистральными в литературе США тем, он первый разработал новеллу, излюбленный жанр американских писателей, и создал прозаический стиль, который считался образцовым на протяжении нескольких поколений.


Загадочный корабль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.