Английский язык с У. С. Моэмом. Театр - [10]
вместимость; полный сбор, аншлаг)."
"Michael thought we were getting a bit ragged (Майкл посчитал: «подумал» что
мы начинаем играть неслаженно: «становимся слегка небрежными»; ragged
— неровный, шероховатый, небрежный), so he called a rehearsal (и тогда он
созвал /нас на/ репетицию)."
"I'm very glad I did (и я счастлив, что поступил так). I found little bits of
business had crept in (я обнаружил, что появились некоторые элементы:
«маленькие кусочки игры вкрались»; to creep — ползать, красться, to creep
in — вкрасться) that I hadn't given them (которых я им не давал) and a good
many liberties were being taken with the text (и совершенно свободно /они/
распоряжались текстом: «большое множество вольностей было допущено по
отношению к тексту»; to take liberties with smth. — бесцеремонно обращаться
счем-либо). I'm a great stickler (я ярый сторонник; stickler —защитник,
приверженец; to stick — прилипать; придерживаться /чего-либо/) for saying
the author's exact words (произнесения: «говорения» точных слов автора),
though, God knows (хотя, Бог знает), the words authors write nowadays aren't
much (слова, /которые/ авторы пишут в наше время, не многое из себя
представляют)."
"If you'd like to come and see our play (если вы захотите прийти и посмотреть
наш спектакль)," Julia said graciously (сказала Джулия благосклонно), "I'm
sure Michael will be delighted (я уверена, что Майкл будет рад) to give you
some seats (предоставить вам несколько билетов: «мест»)."
capacity [kq'pxsItI] author ['O:Tq] delighted [dI'laItId]
"The secretary told me you were rehearsing this morning, Miss Lambert,"
the young man remarked. "Does that mean you're putting on a new play?"
"Not a bit of it," answered Michael. "We're playing to capacity."
"Michael thought we were getting a bit ragged, so he called a rehearsal."
"I'm very glad I did. I found little bits of business had crept in that I hadn't
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
25
given them and a good many liberties were being taken with the text. I'm a
great stickler for saying the author's exact words, though, God knows, the
words authors write nowadays aren't much."
"If you'd like to come and see our play," Julia said graciously, "I'm sure
Michael will be delighted to give you some seats."
"I'd love to come again (я бы с удовольствием пришел снова)," the young man
answered eagerly (ответил молодой человек с готовностью; eager — страстно
стремящийся,жаждущий,энергичный). "I've seen it three times already (я
видел его уже три раза)."
"You haven't (неужели)?" cried Julia (воскликнула Джулия; to cry — кричать,
плакать), with surprise (с удивлением /в голосе/), though she remembered
perfectly (хотя она отлично помнила) that Michael had already told her so (что
Майкл уже сказал ей об этом: «так»). "Of course it's not a bad little play
(конечно, это совсем не плохой спектакль), it's served our purpose very well (он
вполне соответствует нашим требованиям: «послужил нашей цели»; to serve
one's purpose — соответствовать своему назначению, подходить), but I can't
imagine anyone wanting to see it three times (но я не могу представить, /чтобы/
кто-нибудь хотел посмотреть его три раза)."
"It's not so much the play I went to see (я не столько смотрел на пьесу: «это не
настолько пьеса, на которую я ходил смотреть»), it was your performance
(сколько на ваше исполнение /роли/: «это была ваша игра»)."
"I dragged that out of him all right (я вытащила это из него, /можете не
сомневаться/; to drag — тащить,волочить,тянуть)," thought Julia
(подумала Джулия), and then aloud (а вслух сказала: «и затем вслух»): "When
we read the play (когда мы читали пьесу) Michael was rather doubtful about it
(Майкл отчасти сомневался в ней; to doubt —сомневаться,подвергать
сомнению). He didn't think (он не думал, что) my part was very good (моя роль
была достаточно хорошей). You know, it's not really a star part (ну, вы знаете,
это на самом деле не /такая уж/ звездная роль). But I thought I could make
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
26
something out of it (но я подумала, что /я/ смогу сделать из нее кое-что). Of
course we had (конечно, нам пришлось) to cut the other woman a lot in
rehearsals (значительно урезать роль второй женской героини во время
репетиций: «сократить другую женщину во многом на репетициях»; to cut —
резать, сокращать, урезать)."
eager ['i:gq] serve [sq:v] purpose ['pq:pqs] doubtful ['daVtf(q)l]
"I'd love to come again," the young man answered eagerly. "I've seen it three
times already."
"You haven't?" cried Julia, with surprise, though she remembered perfectly
that Michael had already told her so. "Of course it's not a bad little play, it's
served our purpose very well, but I can't imagine anyone wanting to see it
three times."
"It's not so much the play I went to see, it was your performance."
"I dragged that out of him all right," thought Julia, and then aloud: "When
we read the play Michael was rather doubtful about it. He didn't think my
part was very good. You know, it's not really a star part. But I thought I could
make something out of it. Of course we had to cut the other woman a lot in
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.Прекрасная и печальная книга легла в основу нового голливудского фильма «Разрисованная вуаль», главные роли в котором исполнили великолепные Наоми Уоттс и Эдвард Нортон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Острие бритвы» — одно из лучших произведений Моэма. Не просто роман, но подлинная «школа нравов» английской богемы начала XX века, книга язвительная до беспощадности и в то же время полная тонкого психологизма.Сомерсет Моэм не ставит диагнозов и не выносит приговоров — он живописует свою собственную «хронику утраченного времени», познать которую предстоит читателю!
Круговорот жизни, чередование удач и несчастий, разлук и неожиданных встреч. Круговорот страстей и увлечений, зависти и дружбы, предательства и самоотверженности.Дочь священника, посвятившая себя юному поэту, аристократ, разрывающийся между чистой любовью к леди и плотской страстью к красивой официантке, жена уважаемого политика, ставшая жертвой хищного и циничного альфонса, — каждый из них, в сущности, хочет всего лишь быть счастливым. Кому из них удастся обрести счастье, а кто обречен на страдания? И какую цену даже самым «удачливым» придется заплатить за исполнение желаний?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.