Английский язык с У. С. Моэмом. Театр - [11]
rehearsals."
"I don't say we rewrote the play (я не говорю, что мы переписали пьесу)," said
Michael, "but I can tell you (но я скажу вам: «могу сказать») it was a very
different play we produced (пьеса, которую мы поставили, значительно
отличалась: «это была совсем другая пьеса, которую мы поставили») from the
one the author submitted to us (от той, которую предложил нам автор: «от той,
которую автор прислал нам»)."
"You're simply wonderful in it (вы просто великолепны в ней /пьесе/)," the
young man said (сказал молодой человек).
("He has a certain charm (у него есть определенный шарм).") "I'm glad you liked
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
27
me (я рада, что вам понравилось: «что вам понравилась я»)," she answered
(ответила она).
"If you're very nice to Julia (если вы будете любезны с Джулией) I dare say
(должен сказать) she'll give you a photograph of herself (она подарит вам свою
фотографию) when you go (когда вы будете уходить)."
"Would you (вы /в самом деле/ дадите)?"
rewrote ["ri:'rqVt] submit [sqb'mIt] charm [tSQ:m]
"I don't say we rewrote the play," said Michael, "but I can tell you it was a
very different play we produced from the one the author submitted to us."
"You're simply wonderful in it," the young man said.
("He has a certain charm.") "I'm glad you liked me," she answered.
"If you're very nice to Julia I dare say she'll give you a photograph of herself
when you go."
"Would you?"
He blushed again (он снова покраснел) and his blue eyes shone (и его голубые
глаза засияли). ("He's really rather sweet (он на самом деле очень мил).") He
was not particularly good-looking (он не был особо привлекательным), but he
had a frank, open face (но у него было честное, открытое лицо; frank —
откровенный, искренний) and his shyness was attractive (и его застенчивость
привлекала: «была привлекательной»). He had curly light brown hair (у него
были вьющиеся светлые шатеновые волосы; brown — коричневый), but it was
plastered down (но они были напомажены и приглажены; to plaster down one's
hair — напомадить и пригладить волосы, to plaster — замазывать, мазать)
and Julia thought how much better he would look (и Джулия думала, насколько
лучше он будет выглядеть) if, instead of trying to smooth out the wave with
brilliantine (если бы, вместо того, чтобы пытаться пригладить волнистые
волосы: «волну» с помощью бриллиантина), he made the most of it (он бы
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
28
представил их в максимально выигрышном свете: «сделал бы наибольшее из
этого»). He had a fresh colour (у него был свежий цвет лица; fresh — свежий,
натуральный, новый), a good skin (хорошая кожа) and small well-shaped teeth
(и небольшие зубы хорошей формы; shape — форма, очертание, облик). She
noticed with approval (она с одобрением отметила) that his clothes fitted (что
его одежда была подогнана по фигуре) and that he wore them well (и он
хорошо ее носил; to wear — носить /об одежде/). He looked nice and clean (он
выглядел приятным и чистеньким /молодым человеком/).
particularly [pq'tIkjVlqlI] shyness ['SaInIs] brilliantine ['brIlIqnti:n]
He blushed again and his blue eyes shone. ("He's really rather sweet.") He
was not particularly good-looking, but he had a frank, open face and his
shyness was attractive. He had curly light brown hair, but it was plastered
down and Julia thought how much better he would look if, instead of trying to
smooth out the wave with brilliantine, he made the most of it. He had a fresh
colour, a good skin and small well-shaped teeth. She noticed with approval
that his clothes fitted and that he wore them well. He looked nice and clean.
"I suppose (я полагаю) you've never had anything to do with the theatre from the
inside before (вы никогда раньше не сталкивались с театром изнутри: «вы
никогда не имели отношения к театру с внутренней стороны»)?" she said.
"Never (никогда). That's why (именно поэтому) I was so crazy to get this job (я
так безумно хотел получить эту работу). You can't think how it thrills me (вы
не представляете, насколько она возбуждает/чарует меня; to thrill —
вызывать трепет, дрожь, пронзать)."
Michael and Julia smiled on him kindly (Майкл и Джулия
добродушно/благосклонно улыбнулись ему). His admiration (его восхищение)
made them feel (заставляло их чувствовать себя) a little larger than life-size
(очень важными персонами: «немного больше натуральной величины»; size
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
29
— величина, размер).
"I never allow outsiders (я никогда не позволяю посторонним; outsider — не
принадлежащийкданномуучреждению,аутсайдер) to come to rehearsals
(присутствовать: «приходить» на репетициях), but as you're our accountant (но
так как вы наш бухгалтер) you almost belong to the theatre (вы почти что часть
театра: «почти что принадлежите театру»), and I wouldn't mind (и я бы не
возражал) making an exception in your favour (сделать исключение в вашу
пользу; to except —исключать) if it would amuse you to come (если это
развлечет вас /прийти/)."
"That would be terribly kind of you (это будет ужасно мило с вашей стороны).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.Прекрасная и печальная книга легла в основу нового голливудского фильма «Разрисованная вуаль», главные роли в котором исполнили великолепные Наоми Уоттс и Эдвард Нортон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Острие бритвы» — одно из лучших произведений Моэма. Не просто роман, но подлинная «школа нравов» английской богемы начала XX века, книга язвительная до беспощадности и в то же время полная тонкого психологизма.Сомерсет Моэм не ставит диагнозов и не выносит приговоров — он живописует свою собственную «хронику утраченного времени», познать которую предстоит читателю!
Круговорот жизни, чередование удач и несчастий, разлук и неожиданных встреч. Круговорот страстей и увлечений, зависти и дружбы, предательства и самоотверженности.Дочь священника, посвятившая себя юному поэту, аристократ, разрывающийся между чистой любовью к леди и плотской страстью к красивой официантке, жена уважаемого политика, ставшая жертвой хищного и циничного альфонса, — каждый из них, в сущности, хочет всего лишь быть счастливым. Кому из них удастся обрести счастье, а кто обречен на страдания? И какую цену даже самым «удачливым» придется заплатить за исполнение желаний?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.