Английский язык с У. С. Моэмом. Театр - [12]
I've never been to a rehearsal in my life (я никогда в жизни не был на
репетиции). Are you going to act in the next play (вы будете играть в
следующей постановке)?"
inside [In'saId] crazy ['kreIzI] job [dZOb] exception [Ik'sepS(q)n]
"I suppose you've never had anything to do with the theatre from the inside
before?" she said.
"Never. That's why I was so crazy to get this job. You can't think how it
thrills me."
Michael and Julia smiled on him kindly. His admiration made them feel a
little larger than life-size.
"I never allow outsiders to come to rehearsals, but as you're our accountant
you almost belong to the theatre, and I wouldn't mind making an exception in
your favour if it would amuse you to come."
"That would be terribly kind of you. I've never been to a rehearsal in my life.
Are you going to act in the next play?"
"Oh, I don't think so (о, не думаю /так/). I'm not very keen about acting any more
(мне больше не нравится играть на сцене; to be keen on /upon, about/smth —
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
30
любить, увлекаться чем-либо; keen — острый; увлеченный, стремящийся). I
find it almost impossible (мне кажется: «я нахожу» что почти невозможно) to
find a part to suit me (найти роль, которая устроит меня: «подойдет мне»). You
see, at my time of life (знаете, в моем возрасте: «мое время жизни») I can't very
well play young lovers (я не могу уже удовлетворительно играть молодых
героев-любовников), and authors don't seem to write the parts (а авторы,
кажется, уже не пишут ролей) they used to write (которые они обычно писали)
when I was a young fellow (когда я был молод: «молодым парнем»). What the
French call a raisonneur (/роль/, которую французы называют ролью резонера).
You know the sort of thing (ну вы знаете, /такого/ типа) I mean (я имею в виду),
a duke (герцог), or a cabinet minister (или кабинетный министр), or an eminent
K.C. (или знаменитый королевский адвокат; K.C. = King’s Counsel —
«королевский совет») who says clever, witty things (который говорит умные и
остроумные реплики: «вещи») and turns people round his little finger (и вьет из
людей веревки: «и поворачивает людей вокруг своего мизинца»). I don't know
what's happened to authors (я не знаю, что случилось с авторами). They don't
seem able to write good lines any more (они, кажется, не способны писать
хорошие слова для ролей /больше/). Bricks without straw; that's what we actors
are expected to make nowadays (работать без нужного материала, вот что от
актеров ожидают нынче /авторы/; to make bricks without straw — заниматься
бесполезным делом, работать впустую, без необходимого материала, brick
—кирпич, straw —солома,соломинка). And are they grateful to us (а
благодарны ли они нам)? The authors, I mean (авторы, я имею в виду). You'd
be surprised (вы бы удивились) if I told you (если бы я назвал: «сказал» вам)
the terms some of them have the nerve to ask (условия, о которых некоторые из
них имеют наглость заикаться: «спрашивать»; to have the nerve to do smth. —
иметь мужество, наглость, нахальство, чтобы сделать что-то)."
suit [s(j)u:t] lover ['lAvq] fellow ['felqV] duke [dju:k]
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
31
"Oh, I don't think so. I'm not very keen about acting any more. I find it
almost impossible to find a part to suit me. You see, at my time of life I can't
very well play young lovers, and authors don't seem to write the parts they
used to write when I was a young fellow. What the French call a raisonneur.
You know the sort of thing I mean, a duke, or a cabinet minister, or an
eminent K.C. who says clever, witty things and turns people round his little
finger. I don't know what's happened to authors. They don't seem able to
write good lines any more. Bricks without straw; that's what we actors are
expected to make nowadays. And are they grateful to us? The authors, I
mean. You'd be surprised if I told you the terms some of them have the nerve
to ask."
"The fact remains (/но/ факт остается /фактом/), we can't do without them (мы не
можем жить: «обходиться» без них)," smiled Julia (сказала с улыбкой:
«улыбнулась» Джулия). "If the play's wrong (если пьеса нехороша) no acting in
the world will save it (никакая игра в мире не спасет ее)."
"That's because (это потому, что) the public isn't really interested in the theatre
(публика на самом деле не очень заинтересована в театре; public — народ,
публика, общественность). In the great days of the English stage (в золотые:
«великие» дни английской сцены) people didn't go to see the plays (люди не
шли /в театр/, чтобы посмотреть пьесу), they went to see the players (они шли,
чтобы посмотреть на актеров). It didn't matter what Kemble and Mrs. Siddons
acted (и не имело значения, кого: «что» играли Кембл и миссис Сиддонс). The
public went to see them (публика шла на них /посмотреть/). And even now (и
даже сейчас), though I don't deny (хотя я и не отрицаю) that if the play's wrong
(что если пьеса плоха) you're dished (ты погорел; to dish —подаватьна
блюде, преподносить; разг. надуть, одурачить, губить), I do contend (я все
равно настаиваю;
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.Прекрасная и печальная книга легла в основу нового голливудского фильма «Разрисованная вуаль», главные роли в котором исполнили великолепные Наоми Уоттс и Эдвард Нортон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Острие бритвы» — одно из лучших произведений Моэма. Не просто роман, но подлинная «школа нравов» английской богемы начала XX века, книга язвительная до беспощадности и в то же время полная тонкого психологизма.Сомерсет Моэм не ставит диагнозов и не выносит приговоров — он живописует свою собственную «хронику утраченного времени», познать которую предстоит читателю!
Круговорот жизни, чередование удач и несчастий, разлук и неожиданных встреч. Круговорот страстей и увлечений, зависти и дружбы, предательства и самоотверженности.Дочь священника, посвятившая себя юному поэту, аристократ, разрывающийся между чистой любовью к леди и плотской страстью к красивой официантке, жена уважаемого политика, ставшая жертвой хищного и циничного альфонса, — каждый из них, в сущности, хочет всего лишь быть счастливым. Кому из них удастся обрести счастье, а кто обречен на страдания? И какую цену даже самым «удачливым» придется заплатить за исполнение желаний?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.