Английский язык с У. С. Моэмом. Театр - [8]
определенностью сказать, что это было: «чем они были»), and then with a little
start (и затем, слегка вздрогнув; start — начало,отправление; вздрагивание,
рывок), breaking out of a brown study (вырвавшись из мрачной задумчивости),
said No thank you (сказал: нет, спасибо).
appetite ['xpItaIt] spinach ['spIn IdZ, -ItS| ] legitimate [lI'dZItImIt]
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
19
Luncheon was announced and they went downstairs.
"I hope you'll have enough to eat," said Julia. "Michael and I have very small
appetites."
In point of fact there was grilled sole, grilled cutlets and spinach, and stewed
fruit. It was a meal designed to satisfy legitimate hunger, but not to produce
fat. The cook, warned by Margery that there was a guest to luncheon had
hurriedly made some fried potatoes. They looked crisp and smelt appetizing.
Only the young man took them. Julia gave them a wistful look before she
shook her head in refusal. Michael stared at them gravely for a moment as
though he could not quite tell what they were, and then with a little start,
breaking out of a brown study, said No thank you.
They sat at a refectory table (они сидели за длинным обеденным столом;
refectory — трапезная в монастыре), Julia and Michael at either end (Джулия и
Майкл с противоположных концов: «на каждом конце») in very grand Italian
chairs (в величественных итальянских креслах), and the young man in the
middle (а молодой человек /сидел/ посередине) on a chair that was not at all
comfortable (в кресле, которое вовсе не было удобным), but perfectly in
character (но идеально: «совершенно» подходило /по стилю/). Julia noticed
(Джулия заметила) that he seemed to be looking at the sideboard (что он,
казалось, посматривал на буфет) and with her engaging smile (и со своей
обворожительной улыбкой), leaned forward (наклонилась вперед).
"What is it (что такое)?"
He blushed scarlet (он зарделся; to blush —заливатьсякраскойсмущения,
стыда, краснеть).
"I was wondering (я думал) if I might have a piece of bread (могу ли я получить
кусок хлеба)."
"Of course (конечно)."
She gave the butler a significant glance (она многозначительно посмотрела на
дворецкого; significant —знаменательный,важный); he was at that moment
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
20
helping Michael to a glass of dry white wine (в тот момент он наполнял бокал
Майкла белым сухим вином; to help —помогать,оказыватьпомощь,
обслуживать за столом), and he left the room (и он вышел из комнаты).
character ['kxrIktq] scarlet ['skQ:lIt] bread [bred]
They sat at a refectory table, Julia and Michael at either end in very grand
Italian chairs, and the young man in the middle on a chair that was not at all
comfortable, but perfectly in character. Julia noticed that he seemed to be
looking at the sideboard and with her engaging smile, leaned forward.
"What is it?"
He blushed scarlet.
"I was wondering if I might have a piece of bread."
"Of course."
She gave the butler a significant glance; he was at that moment helping
Michael to a glass of dry white wine, and he left the room.
"Michael and I never eat bread (Майкл и я никогда не едим хлеб). It was stupid
of Jevons (это было глупо со стороны Джевонса) not to realize that you might
want some (не понять, что вам может понадобится немного /хлеба/)."
"Of course bread is only a habit (конечно же хлеб — это просто привычка),"
said Michael (сказал Майкл). 'It's wonderful (удивительно) how soon you can
break yourself of it (как быстро можно отучиться от нее: «как скоро вы можете
оторваться от нее») if you set your mind to it (если сосредоточится на этой
идее; to set one's mind on smth. — очень хотеть чего-либо, сосредоточить все
свои мысли на чем-либо, поставить себе цель)."
"The poor lamb's as thin as a rail, Michael (бедный ягненок, он худой, как
щепка, Майкл; rail — перила; рельсы)."
"I don't not eat bread because I'm afraid of getting fat (я не ем хлеб не потому,
что я боюсь набрать вес: «стать толстым»). I don't eat it (я не ем его) because I
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
21
see no point in it (потому, что я не вижу в этом смысла; point — точка, смысл,
позиция, точка зрения). After all (кроме того), with the exercise I take (с теми
упражнениями, которые я выполняю) I can eat anything I like (я могу есть все,
что хочу)."
He still had at fifty-two a very good figure (в его пятьдесят два, у него была
очень хорошая фигура: «он все еще имел в пятьдесят два очень хорошую
фигуру»). As a young man (когда он был молодым: «как молодой человек»),
with a great mass of curling chestnut hair (с великолепной гривой: «массой»
вьющихся каштановых волос; curling —вьющийся,волнистый), with a
wonderful skin (с прекрасной кожей) and large deep blue eyes (и большими
глубокими синими глазами), a straight nose (прямым носом) and small ears (и
маленькими ушами), he had been the best-looking actor on the English stage (он
был самым красивым актером на английской сцене).
break [breIk] exercise ['eksqsaIz] figure ['fIgq]
"Michael and I never eat bread. It was stupid of Jevons not to realize that you
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.Прекрасная и печальная книга легла в основу нового голливудского фильма «Разрисованная вуаль», главные роли в котором исполнили великолепные Наоми Уоттс и Эдвард Нортон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Острие бритвы» — одно из лучших произведений Моэма. Не просто роман, но подлинная «школа нравов» английской богемы начала XX века, книга язвительная до беспощадности и в то же время полная тонкого психологизма.Сомерсет Моэм не ставит диагнозов и не выносит приговоров — он живописует свою собственную «хронику утраченного времени», познать которую предстоит читателю!
Круговорот жизни, чередование удач и несчастий, разлук и неожиданных встреч. Круговорот страстей и увлечений, зависти и дружбы, предательства и самоотверженности.Дочь священника, посвятившая себя юному поэту, аристократ, разрывающийся между чистой любовью к леди и плотской страстью к красивой официантке, жена уважаемого политика, ставшая жертвой хищного и циничного альфонса, — каждый из них, в сущности, хочет всего лишь быть счастливым. Кому из них удастся обрести счастье, а кто обречен на страдания? И какую цену даже самым «удачливым» придется заплатить за исполнение желаний?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.