Английский язык с Э. Хемингуэем. Снега Килиманджаро - [5]

Шрифт
Интервал

) and I've done what you wanted to do (и я делала все, что тебе хотелось). But I wish we'd never come here (но сюда не надо было приезжать).


enough [I'nAf], Hungary ['hANgqrI], wherever [we(q)'revq]


Now he would never write the things that he had saved to write until he knew enough to write them well. Well, he would not have to fail at trying to write them either. Maybe you could never write them, and that was why you put them off and delayed the starting. Well he would never know, now.

"I wish we'd never come," the woman said. She was looking at him holding the glass and biting her lip. "You never would have gotten anything like this in Paris. You always said you loved Paris. We could have stayed in Paris or gone anywhere. I'd have gone anywhere. I said I'd go anywhere you wanted. If you wanted to shoot we could have gone shooting in Hungary and been comfortable."

"Your bloody money," he said.

"That's not fair," she said. "It was always yours as much as mine. I left everything and I went wherever you wanted to go and I've done what you wanted to do. But I wish we'd never come here."


"You said you loved it (ты /же/ говорила, что тебе это = здесь нравится)."

"I did when you were all right (мне нравилось, когда ты был здоров). But now I hate it (а сейчас здесь невыносимо: «я ненавижу это»). I don't see why that had to happen to your leg (не понимаю, почему это должно было случиться с твоей ногой; to see — видеть; понимать, постигать). What have we done to have that happen to us (что мы такое сделали, /из-за чего/ это случилось с нами)?"

"I suppose what I did was to forget to put iodine on it (я думаю, я сделал вот что: /сначала/ забыл помазать ее = ногу йодом; to put — класть, прикладывать; наносить) when I first scratched it (как только ее оцарапал). Then I didn't pay any attention to it (потом совершенно не обращал на нее внимания) because I never infect (потому что до сих пор никакая инфекция ко мне не приставала). Then, later, when it got bad (потом, позже, когда стало плохо = нога разболелась), it was probably using that weak carbolic solution (/что я сделал неправильно/ — это, наверное, /то, что я/ использовал слабый раствор карболки) when the other antiseptics ran out (когда другие антисептики закончились; to run out — выбегать; кончаться, иссякать) that paralyzed the minute blood vessels and started the gangrene (что парализовало мелкие сосуды и вызвало гангрену = от этого закупорились мелкие сосуды и началась гангрена)." He looked at her (он взглянул на нее), "What else (что еще)?"

"I don't mean that (я не об этом; to mean — подразумевать, иметь в виду)."


iodine ['aIqdJn], carbolic [kR'bOlIk], blood [blAd]


"You said you loved it."

"I did when you were all right. But now I hate it. I don't see why that had to happen to your leg. What have we done to have that happen to us?"

"I suppose what I did was to forget to put iodine on it when I first scratched it. Then I didn't pay any attention to it because I never infect. Then, later, when it got bad, it was probably using that weak carbolic solution when the other antiseptics ran out that paralyzed the minute blood vessels and started the gangrene." He looked at her, "What else?"

"I don't mean that."


"If we would have hired a good mechanic instead of a half baked kikuyu driver (если бы мы наняли хорошего механика/шофера, вместо = а не /какого-то/ водителя-недоучку из туземцев; half baked — наполовину испеченный, недопеченный; неискушенный, неопытный; Kikuyu — кикуйю /народ, живущий в Вост. Африке/), he would have checked the oil (он проверил бы масло = уровень масла) and never burned out that bearing in the truck (и не пережег бы тот подшипник в грузовике; bearing — ношение; опора; подшипник; to bear — носить, нести)."

"I don't mean that (я не об этом)."

"If you hadn't left your own people (если бы ты не бросила людей своего круга; people — люди /одной профессии, одной социальной группы/), your goddamned Old Westbury, Saratoga, Palm Beach[1] people (твоих чертовых приятелей из Оулд-Уэстбери, Саратоги, Палм-Бич; goddamned — /эмоц.-усил./ проклятый, чертов: «богом проклятый») to take me on (чтобы возиться со мной; to take on — взять на себя /ответственность и т. п./) —"

"Why, I loved you (да ведь я любила тебя). That's not fair (это несправедливо). I love you now (и сейчас люблю). I'll always love you (я всегда буду тебя любить). Don't you love me (/разве/ ты меня не любишь)?"

"No," said the man. "I don't think so (по-моему, нет: «не думаю так»). I never have (никогда не любил)."

"Harry, what are you saying (что ты говоришь, Гарри)? You're out of your head (ты сошел с ума; head — голова)."

"No. I haven't any head to go out of (мне и сходить не с чего)."

"Don't drink that (не пей этого)," she said. "Darling, please don't drink that (милый, пожалуйста, не пей). We have to do everything we can (мы должны сделать все, что можем = в наших силах)."

"You do it (делай ты)," he said. "I'm tired (я устал)."


mechanic [mI'kxnIk], instead [In'sted], bearing ['beqrIN]


"If we would have hired a good mechanic instead of a half baked kikuyu driver, he would have checked the oil and never burned out that bearing in the truck."


Еще от автора Эрнест Миллер Хемингуэй
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место.


Старик и море

Повесть Э.Хемингуэя "Старик и море", за которую автор получил в 1954 году Нобелевскую премию, уже давно стала современной классикой. История рыбака Сантьяго — это история нелегкого пути человека на земле, каждый день ведущего борьбу за жизнь и вместе с тем стремящегося сосуществовать в гармонии и согласии с миром, осознающего себя не одиночкой, как было в предыдущих произведениях писателя, а частицей огромного и прекрасного мира.


Райский сад

«Райский сад» (англ. The Garden of Eden) — второй посмертно выпущенный роман Эрнеста Хемингуэя, опубликованный в 1986 году. Начав в 1946 году, Хемингуэй работал над рукописью в течение следующих 15 лет. За это время он также написал «Старик и море», «Опасное лето», «Праздник, который всегда с тобой» и «Острова в океане».


Зеленые холмы Африки

Творчество Эрнеста Хемингуэя (1899–1961) входит в золотой фонд мировой литературы. Человек огромного таланта, величайшей силы воли, доброты и гуманизма, он оставил глубочайший след в истории культуры.Во второй том Собрания сочинений включены романы «Прощай, оружие!», «Иметь и не иметь», книга рассказов «Зеленые холмы Африки» и рассказы разных лет.Ernest Hemingway. Green Hills of Africa. 1935.Перевод с английского Наталии Волжиной и Виктора Хинкиса.Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Издательства «Терра-Книжный клуб».


Кошка под дождем

"В наше время" - сборник рассказов Эрнеста Хемингуэя. Каждая глава включает краткий эпизод, который, в некотором роде, относится к следующему   рассказу. Сборник был опубликован в 1925 году и ознаменовал американский дебют Хемингуэя.


По ком звонит колокол

«По ком звонит колокол» — один из лучших романов Хемингуэя. Полная трагизма история молодого американца, приехавшего в Испанию, охваченную гражданской войной.Блистательная и печальная книга о войне и любви, истинном мужестве и самопожертвовании, нравственном долге и непреходящей ценности человеческой жизни.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.