Английский дневник - [89]

Группа сотрудников».

«Вот так номер», – сдвинув кепку на лоб, почесал в затылке инженер и решил, прежде чем выбросить эту бумагу, показать ее самому Лившицу, которого хорошо знал.

Пройдя мимо отделения травмы груди, он направился в первый корпус, где находился кабинет ЛФК. Приоткрыв дверь кабинета, он увидел ничего не подозревавшего Лившица, жевавшего бутерброд. Другой массажист Сергей был занят массажем, а методист Татьяна занималась дыхательной гимнастикой с больными.

Инженер вызвал Лившица в коридор, отвел его в дальний угол к окну, вытащил письмо и сказал:

– На, читай.

Лившиц потянул в себя носом, солидно кашлянул, будто приготовился к речи, вытер об халат жирные от бутерброда руки и стал читать. По мере чтения его бесцветные глаза наливались кровью, желваки напряглись, а левая рука сжалась в кулак и, если бы не обгрызенные от многолетней привычки ногти, они, возможно, врезались бы в ладонь, – такова была сила выплеснувшейся наружу злости.

– Откуда это у вас? – резко спросил он, закончив читать.

– Неважно откуда.

– Кто-нибудь еще это видел, читал?

– Значит, так, – наставительно сказал инженер, – это, кроме меня, никто не видел, и вообще, скажи спасибо, что я вовремя оказался в приемной у главврача и заметил это в еще неразобранной почте.

– Спасибо, – машинально повторил Лившиц и резко шмыгнул носом, проглатывая его содержимое.

– Так вот, – продолжал инженер, – порви на мелкие кусочки и немедленно выброси, но прими к сведению и учти, что дыма без огня не бывает.

– Спасибо, Василий Петрович, – с благодарностью сказал Лившиц, крепко пожал ему руку и, дождавшись, пока инженер уйдет, направился в туалет.

В туалете Лившиц зашел в кабину, закрыл за собой дверь на крючок и, под никогда не смолкавшие звуки вытекающей из бочка в унитаз воды, принялся снова читать письмо.

Кто это написал? Какая сволочь? Он лихорадочно соображал, перечитывая в очередной раз грязную анонимку. Деньги и конфеты дают всем и все берут. Книги? А что тут такого? Ну, достал новое издание Достоевского для Виктора Ивановича. Ну, не будет же заведующий баклабораторией анонимки писать. Чушь какая-то! Вещами многие потихоньку торгуют…

Когда Лившиц опять дошел до места о разврате, кровь с новой силой ударила ему в голову. Это уже чересчур! Ну, подумаешь, привел подругу как-то вечером. Не было места, куда пойти. Ведь никто не видел. Сам, дурак, потом Таньке с Серегой проболтался. А они еще сидели и ржали! Неужели они? Так ведь можно сказать, что это я все выдумал…

Лившиц предусмотрительно спустил воду и вместо того, чтобы порвать и выбросить письмо, спрятал его в карман халата и вернулся обратно в кабинет ЛФК.

Сергей с Татьяной сидели за столом и делали отметки в карточках пациентов. Лившиц со злобой посмотрел на них и положил перед ними письмо:

– Ваша работа?

Коллеги переглянулись, развернули бумагу и стали читать. Сергей закончил первым и, прерывая молчание, сказал:

– Знаешь, что я тебе скажу? Ты лучше задумайся над всем, что здесь сказано.

– А, так значит, вы? – торжествующе-ядовито произнес Лившиц.

– Ты чего? Нет, конечно, – ответила Татьяна за себя и за Сергея, хотя была уверена только в себе.

Она знала, что все, что было в письме, в общем-то, правда, но сказано в отвратительной форме. И еще она подумала, что некоторые детали знала только она и Сергей. А на прошлой неделе ее приятель Юрий шутя подколол Лифшица, и теперь вот эта анонимка, и он, конечно, будет думать на нее.

Примерно дней десять назад Юрий позвонил Татьяне и попросил помочь сделать электрокардиограмму его шефу, который собирался ехать работать заграницу. Проблемы с сердцем заставили его искать знакомого врача, чтобы написать необходимое в таких случаях положительное заключение. Тут его подчиненный Юрий вспомнил, что сделать электрокардиограмму можно у Татьяны в больнице. Он быстро договорился с Таней, но в назначенный день пришел сам. На удивленный взгляд приятельницы объяснил, что у шефа сегодня неотложные дела, а он, Юрий, очень хочет помочь. «Готов предложить свое сердце для электрокардиограммы шефа», – отшутился он каламбуром.

– Ведь никто меня тут не знает. Это обычный профосмотр. Я назовусь другой фамилией, вот и все, – убеждал он Таню и, не вникая в детали, она согласилась.

Юрий жил недалеко от больницы и иногда заходил к Тане на работу. Он был знаком с ее сослуживцами, и поэтому, когда Лившиц с важным видом профессора зашел в кабинет ЭКГ, недовольно заметил про себя: «Этого еще тут не хватало».

Лившиц шмыгнул носом, посмотрел на Юрия, лежавшего под проводами и присосками, и стал рассматривать только что заведенную на него карточку, где значилось другое имя.

– Ты что-то хотел? – спросила его медсестра Наташа, снимавшая электрокардиограмму.

– Да нет, ничего, зайду попозже, – ответил Лифшиц и вышел.

После электрокардиограммы Юрий вернулся в кабинет ЛФК поблагодарить Таню и увидел занятого массажем Лившица. Пальто пациента вместе с одеждой лежали на стуле, и Юрий понял, что больной был не из больницы, а «приходящий».

Татьяна как-то рассказала Юрию, что Лившиц обычно назначал цену за свое услуги по внешнему виду клиентов или по обстановке в квартире, куда его приглашали на массаж. Однажды Таня заболела, а накануне по ошибке захватила домой ключ от кабинета. Лившиц тогда заехал к ней, чтобы взять ключ, и окинув взглядом опытного оценщика комнату с румынской мебелью, сказал: