Английский для русских - [24]
Но гласные, такие как «u» c «a», обычно соединяются с помощью «w». You are a very interesting lad = {Youwara veriyinteresting lad}.
Отсюда как раз, по моему мнению, и начинает кипятить каша. Именно с союзами. Потому что без основательного и тщательного ознакомления со всеми правилами союзов получаются лишь длинные вереницы неразоборчивых звуков. Особенно если вы не знакомы со диалектом собеседника, потому что союзы, редукции, и фонетические изменения образуются по-разному в зависимости от диалекта. А, как известно, диалектов очень много…
Последнее что я бы добавил, как предписанно выше в рецепте – по вкусу – так это интонация.
Пару лет назад я читал очерк одного лингвиста на тему, почему английский язык должен считаться тональным языком, как китайский. Должен сказать, что выводы его впечатлили. И действительно, много зависит от интонации.
Это касается неанглофонов вот еще почему. Иногда, не будучи уверены в себе, мы на иностранном языке добавляем в предложение немного вопросительной интонации. Просто потому, что не вполне уверены в правильности слова, например. А получается, что собеседника вы ставите в тупик: вы задаете вопрос без вопросительной структуры? Просто издеваетесь? И, соответственно, он может ответить с такой же интонацией, от чего получается еще непонятнее.
Вот. Возможностей много. Язык все-таки штука такая, как восток – тонкая. Поменяй одну незначительную в предложение чепуху – изменится весь его смысл. Я, на самом деле, не думаю что от этого стоит слишком комплексовать, но учитывать все-таки нужно.
Уменьшительно-ласкательный английский
Мало в чем обвиняют английский? Не мало. И не зря – виноваты, друзья, виноваты! Мы, иностранцы, конечно, люди так себе и наш язык это отражает.
Но есть одна вещь, относительно которой существует общепринятое заблуждение: отсутствие уменьшительно-ласкательных в английском. А они есть. Еще как. Я бы даже сказал, чисто ради спора, что в английском языке уменьшительно-ласкательные куда выразительнее, куда утонченее чем в русском. Просто, чтобы ввязаться в спор, так сказать.
И когда я сейчас закончу объяснять основные правила уменьшительно-ласкательных в английском, и вы после этого скажете – нет, Гвейнчик, я не впечатлен – тогда и я скажу, чисто рады споры, что нам они нравятся куда больше, чем та простая схема, по которой это работает в русском. То есть, кажется нам, что в русском это работает по скучной схеме, а в английском – куда сложнее и выразительней. Вот.
Конечно, нельзя отрицать, что и в английском набдлюдается некоторая схема тичность в уменьшении и ласкании имен. Возможно, вы уже обратили внимание, что Johnny для John, означает то же, что Ваня для Ивана. Безусловно звук «и» работает как смягчающий, ласкающий звук.
Это можно наблюдать в русском переводе английского стихотворения для детей, который был сделан великим Чуковским:
1926
Здорово! Как ловко Чуковски совмещает русские слова – мышка, кошка, глаза, зубы, хвост – с английским ласканием! И получается, ну, не знаю как это звучит для русского уха, но для меня это звучит очень естественно назвать зубы – зубаусами, и так далее. Как всегда, Чуковски – на высоте!
Вот это обыкновение добавлять «и» в конце слова, чтоб получить смягчение, в английском прижилось главным образом по отношению к именам, но и не только. Раньше распространялось куда шире.
К примеру, мой любимый национальный шотландский поэт Роберт Бернс To a Mouse. И, совершенно случайно, тоже о мауси:
Непонятно вообще, о чем речь, правда? Ладно, вот в переводе Маршака:
То есть зверек – beastie. Breastie Маршак не перевел, но если бы перевел, то это вообще-то как «грудка». Ну, и так далее еще с другими словами в других частях поэма.
Но самое интересное, что вот это ласкание на «и» осталось в английском с именами, а с другими словами так уже не поступают. Разве что если вы женщина средних лет. Или ребенок. Им можно. Cookie (печенья), puppy (щенок/собачка) – из наиболее известных примеров. Но если ты мужик или модная молодая дама – так выражаться вам не пристало.
Но не падайте духом, потому что остались и другие способы уменьшить и ласкать.
Первое – слово «старый». То есть old. И здесь царит куча правил и конкретных случаев.
Возьмем несколько из самых известных.
My old man. Знаете кто это такой? Мой отец. Папуля. Или папаша. В зависимости от того, с кем я разговариваю. То есть, если я это слово употребляю в разговоре непосредственно с отцом, то это звучит как пренебрежительное «папаша». Но, если я разговариваю с другом или пусть даже незнакомым человеком, это слово наполняется нежнейшей любовью и звучит скорее как «папа мой любимый». И хотя кто-то может возразить, что русский мужик так не выразится относительно своего отца, в английском так говорят как раз только мужики.
Гвэйн Гамильтон (Gwain Hamilton), преподаватель из Канады, много лет работал в разных городах России учителем английского языка. За время работы прочувствовал жизнь как российской глубинки, так и столицы. Изучение русского языка, чтение классиков (Гвейн большой почитатель М. Ю. Зощенко), общение с простыми и не очень гражданами способствуют постижению глубин загадочной российской души и не менее загадочного российского быта.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.