Зато Люка был золотым мальчиком. Так считали все.
И теперь Антонио трудно было признать, что его любимому сыночку придется взглянуть в лицо правосудию — за связь с международными наркодилерами и за хищение денег. Но он превзошел себя — Люку пока еще не арестовали. Рафаэль прибыл убедиться, что ничего неожиданного в ходе этой операции не случится.
Рафаэль зевнул, ища глазами отца. Работая на Лазаро, он тем не менее ненавидел всю эту гламурную тусовку, а время, проведенное в Колумбии, только укрепило в нем это презрение.
— Отец.
От неожиданности Антонио не сумел скрыть своего изумления. Он изобразил на лице подобие улыбки.
— Рафаэль? Какой сюрприз! Что ты здесь делаешь?
— Пришлось вернуться из-за субботней церемонии награждения лучших фотографов для прессы в Венеции. Но у меня здесь тоже есть кое-какие дела. Касающиеся Лазаро.
— Неужели? После такого долгого времени? Ты перестал работать на Лазаро два года назад, Рафаэль. Не представляю, какие у тебя могут быть здесь дела.
— Мне нужно взглянуть на счета компании.
— Тебе не хватает денег? Тогда, может, тебе не следовало бросать свой пост здесь и отправляться работать с захудалыми фотографами у черта на куличках? Премии не платят по счетам.
На щеке Рафаэля дрогнул мускул, но когда он заговорил, его голос был абсолютно спокоен.
— Насколько мне известно, я все еще в совете директоров компании, так что у меня есть полное право получить доступ к счетам. Завтра мне нужно встретиться с тобой — после того как я их просмотрю.
— Завтра невозможно. У меня интервью в итальянском «Вог» с утра и презентация духов днем. — Антонио вдруг показался Рафаэлю уставшим. — Кроме того, Рафаэль, ты же знаешь, как я ненавижу все эти денежные дела! Люка — финансовый директор, он ведает всеми деньгами компании. Кстати, он здесь. Почему бы вам не поговорить?
— Нет!
— Не будь смешным. Люка твой брат. Каталина в прошлом. Ты же не можешь все еще ненавидеть его после… — сколько уже прошло? — двух лет?
— Поверь мне, отец, с тех пор у меня появилось еще больше причин ненавидеть братца.
Но Антонио не слушал. Он махнул рукой в сторону замка.
— А вон и Люка. Выясняй все с ним.
Люка ди Лазаро стоял в небрежной позе возле двери и шептал что-то на ухо девушке. Что-то бессмысленное, без сомнения. Чтобы девушка ослабила свою оборону и попала под его обаяние. Брат всегда использовал эту тактику. Даже подружка Рафаэля когда-то купилась на его сладкие речи…
Люка слегка развернулся, и Рафаэль увидел его пленницу.
Адреналин ударил в лицо с такой силой, что он, не раздумывая и не удостоив отца даже взглядом, направился сквозь толпу к ним. Сейчас счета волновали его меньше всего. Он хотел вырвать эту девушку из лап брата.
Заметив Рафаэля, Люка выпрямился.
— О, блудный сын вернулся! — с сарказмом бросил он, а Рафаэль запустил руку в волосы, только чтобы не покалечить этого недоумка. — Я бы представил вас, но мы тоже только что встретились, и я не успел узнать имя этой красавицы.
Рафаэль, не удостоив Люку ответом, повернулся к девушке:
— Дорогая? Вы хотели бы встретиться еще с кем-то или готовы идти?
На лице Люки отразилось удивление, а зеленые глаза незнакомки заблестели в свете канделябров, как у кошки. Она помолчала, словно раздумывая, а потом произнесла на одном дыхании:
— Я вся твоя… дорогой.
Ладно, на одну ночь Ева Миддлмисс готова была признать свою ошибку. Судьба существует. И сейчас она стоит совсем рядом.
Они прошли по дворцовому залу, подальше от шумной толпы. Ева видела на себе любопытствующие взгляды, но ей было совершенно наплевать.
Но она вспомнила Элли.
— Мне нужно вернуться. Я не должна была…
— Нет, должна, поверь.
— Не понимаю… обычно я так не поступаю…
— Ну конечно, — улыбнулся он. — Поэтому я и вырвал тебя из лап этого… мерзавца.
— А мне он показался милым.
— Внешность обманчива.
Он завел ее в тихую, едва освещенную галерею. Только закрыв за собой дверь, незнакомец повернулся к Еве, обжигая ее взглядом.
— Разве я не должна решать сама?
— Я не хотел рисковать и позволить тебе принять неверное решение.
— Почему ты так говоришь?
— Такое случалось и раньше. — Он поддел шелковую бретель ее платья, которая спала с ее плеча, и аккуратно вернул на место.
А потом вдруг притянул к себе, запустив руку в роскошные волосы Евы, и завладел ее губами. Он целовал ее с голодным желанием, долго и страстно. Его губы спускались ниже, лаская своим теплом шею и ямочку у самого основания горла. Она обняла его сильнее, показывая, что жаждет его прикосновений…
Вежливый кашель в дверях заставил обоих отскочить друг от друга.
— Синьор ди Лазаро? Синьор Рафаэль ди Лазаро? Извините, но вашему отцу стало плохо. Думаю, это серьезно.
И он ушел, оставив ее, замершую от ужаса. Этот мужчина не был ее судьбой. Он был ее проклятьем!..
