Английские бунтари - [77]

Первых пойманных на месте преступления разрушителей сельскохозяйственных машин судил в Кентербери сэр Эдвард Нэтчбулл. Не желая усугублять конфликт излишними жестокостями (а может быть, руководствуясь и чисто гуманными побуждениями), он ограничил наказание для арестованных всего тремя днями тюремного заключения и официальным предупреждением о недопустимости подобных действий. Он также выразил надежду, что «доброта и умеренность, проявленные в этом мягком приговоре, найдут в народе соответствующий отклик».

Надежды сэра Эдварда Нэтчбулла не оправдались: поджоги и нападения на фермы стремительно распространялись по всем южным графствам страны. В прессе даже появились тревожные сообщения о шайках вооруженных дубинками работников, которые посягают на чужую собственность среди бела дня. Доля истины в этих сообщениях, безусловно, была. Но только доля. Толпы сельских жителей (численностью иногда до 100 человек), действительно, уже в открытую осаждали дома землевладельцев и наиболее зажиточных фермеров. Однако ни насилия, ни даже угроз, как правило, не допускалось. Один из работников говорил об их бедственном положении, высказывал общие претензии и требовал денег. Получив фунт или два, толпа мирно расходилась. Во время таких встреч фермеры нередко оправдывались, что увеличить заработную плату работникам они не могут из-за высокой арендной платы за землю и десятины. Вот в чем главная причина бедности, утверждали они, вот против чего надо бороться в первую очередь.

Тем временем ситуация постепенно менялась. От просьб о небольшой денежной помощи сельскохозяйственные рабочие переходили к требованиям об упразднении системы приходских подачек с заменой ее справедливой оплатой их труда (по их мнению, таковая должна была составлять два шиллинга и шесть пенсов в день). И кое-где они добивались успеха. В частности, в деревне Брид местные фермеры и представители работников подписали совместный документ, в котором фермеры соглашались платить по два шиллинга три пенса в день трудоспособному работнику, имевшему одного или двух детей; если же детей было больше, то соответственно повышалась и зарплата. Затем ликующая толпа из приблизительно 500 человек, прихватив по дороге чью-то навозную тачку, направилась к дому мистера Абела — местного чиновника по распределению общинных пособий по бедности, который прославился на всю округу надменными, оскорбительными манерами и бездушным отношением к беднякам. Они угрозами вынудили его выйти из дома и залезть в навозную тачку, после чего хохочущие женщины и детвора вывезли Абела за пределы прихода и вывалили в придорожную канаву.

Местные фермеры отреагировали на это довольно своеобразно, угостив каждого из присутствующих полпинтой домашнего пива и подарив им большую бочку крепкого эля. В благодарность за угощение работники устроили демонстрацию у дома викария, протестуя против десятины и требуя, чтобы церковь открыла в деревне школу для детей.

Пример бридских работников быстро нашел последователей во многих других деревнях: жители заключали с фермерами соглашения о размере заработной платы и изгоняли наиболее ненавистных чиновников по распределению общинных пособий для бедных. Взамен фермеры нередко просили работников активнее выступать против церковной десятины.

Если землевладелец или фермер отказывался от таких переговоров, в его адрес приходило письмо с подписью «Свинг» или «капитан Свинг»[108], в котором хозяина в угрожающем тоне предупреждали о печальных последствиях отказа выполнить справедливое требование народа. Иногда письма являли собой безграмотные, трудно различимые каракули, а иногда были написаны твердым хорошим почерком с четким изложением мысли. Часть из них сохранилась и до наших времен.

Например:

«Джентльмены! Вот что вас ожидает, если вы не уберете свои машины и не повысите зарплату беднякам до двух шиллингов шести пенсов в день семейным и до двух шиллингов холостым, — мы сожжем ваши амбары и вас вместе с ними. Это наше последнее слово».

А вот еще одно письмо, написанное зажиточному фермеру в графстве Оксфордшир; из него видно, что борющиеся сельскохозяйственные рабочие поддерживали контакты со своими единомышленниками в разных частях страны:

«Не забывайте, как в Кенте огню было предано все… что отказалось подчиниться. Такая же участь ждет и вас, так как мы полны решимости заставить вас обеспечивать бедных по-настоящему, а не так, как это делалось до сих пор… Уберите свои молотильные машины, иначе огонь пожрет вас без промедления… Нас пять тысяч человек, и мы не остановимся ни перед чем».

Перепуганным властям казалось, что юг Англии целиком захлестнула волна открытого неповиновения. На дорогах большинства графств патрулировали отряды вооруженных солдат, им в помощь были выделены сотни специальных констеблей, кое-где появилась даже легкая артиллерия. Однако вопреки ожиданиям никакого сопротивления не последовало. При виде солдат толпы послушно расходились (очевидно, это было условлено заранее) и даже позволяли властям задерживать вожаков с целью выяснения их личности. Многие фермеры все-таки предпочли уступить и выполнили требования своих работников. В некоторых районах имели место нападения на предмет всеобщей ненависти — работные дома. Кое-где поджоги амбаров и разрушения сельскохозяйственных машин продолжались до самой зимы. Но при этом последователи капитана Свинга не убили и даже не ранили ни одного человека. «Военные действия» велись исключительно против собственности.