Англия в раннее средневековье - [37]
Что касается городов как центров ремесленной деятельности и торгового обмена по преимуществу, то их возникновение относится к X — началу XI столетия[421]. Хотя внешний вид этих городских поселений и их топография нам известны еще недостаточно, они, вероятно, были довольно различны. Так, один из немногих к настоящему времени хорошо раскопанных городов — Тетфорд представлял собой вытянутое на полтора километра вдоль дороги шириной до шести метров селение; дома — овальной и прямоугольной формы, изредка двухэтажные, сплошь деревянные — кучно лепились друг к другу, образуя отдельные группы строений. Раскопки же в Лидфорде (графство Девоншир) выявили наличие единого плана застройки, во всяком случае внутри крепостной стены, где одно домохозяйство отделялось от другого ровиками и оградой[422].
Судить о населенности городов в Англии VI–XI вв. мы можем только по косвенным данным. Единственный источник, содержащий более или менее полную информацию, — это «Книга Страшного Суда», составленная в 1086 г. В ней помимо прочего содержится перечень облагаемых податями и службами земельных владений каждого английского города, дающий возможность хотя бы приблизительно оценить численность его населения. Используя эти статистические выкладки, исследователи подсчитали, например, что в середине XI столетия население Йорка составляло примерно 8 тысяч человек[423]. Согласно тем же подсчетам, в Винчестере жило в это время от 6 до 8 тысяч человек, и он был третьим по величине городом Англии после Лондона, имевшего по крайней мере 25-тысячное население, и Йорка. Сравнительно с перечисленными остальные городские центры англосаксонской эпохи были невелики: Кентербери — около 2,5 тысяч, Колчестер, Сэндвич и Хантингтон — около или чуть более двух, Кембридж, Саутгемптон, Ипсвич, Шрусбери — от тысячи до полутора. Крупным городом был и Норич, насчитывавший примерно 5 тысяч жителей[424].
Несмотря на то, что вопрос о хозяйственно-экономической природе англосаксонского города чрезвычайно сложен и однозначного ответа пока, видимо, не имеет, к концу раннего средневековья город, без сомнения, все больше становился центром ремесла, торговли и денежного обращения. И если в VII–IX столетиях главной его производственной функцией был торговый обмен, то к X–XI вв. на это место постепенно выдвигается ремесленная деятельность. Об этом со всей определенностью свидетельствует интереснейший письменный памятник ранней англо-нормандской эпохи — так называемая «Уинтонская Книга Страшного Суда». Она представляет собой своеобразную перепись, осуществленную в царствование Генриха I (1100–1135 гг.) с целью выяснить уровень налогообложения горожан Винчестера во времена правления Эдуарда Исповедника. Упоминаемые в этом документе названия улиц — Матросов, Щитников, Оловянщиков, Сапожников, Мясников и даже Золотая — позволяют не только говорить о глубокой специализации ремесел, которыми владели его жители, но и о том, что ремесленное производство уже вполне выделилось в важнейшую отрасль городской экономики[425].
Высокая степень отделения ремесла от сельского хозяйства была результатом промышленной эволюции предшествующих столетий, когда она происходила главным образом в рамках домашних крестьянских промыслов. Мы уже имели возможность заметить, что общество англосаксов было прежде всего обществом аграрным и потому требовало для своего нормального функционирования многочисленных и разнообразных орудий труда и инструментов, связанных с развитием земледелия и скотоводства. Не следует думать, однако, что в раннюю англосаксонскую эпоху все ремесленные занятия были ориентированы лишь на обслуживание аграрного производства или что они были полностью подчинены интересам натурального хозяйства. Наряду с промыслами, связанными с переработкой сельскохозяйственных продуктов, уже очень рано получают распространение и такие виды ремесла, которые впоследствии сконцентрируются главным образом в городах.
