Англия в раннее средневековье - [30]

.

Подобного рода нападки, как со стороны самого духовенства, так и со стороны людей светских, продолжались и во второй половине VIII столетия. Тем не менее представление о полном упадке англосаксонской Церкви, о котором пишет в некоторых своих посланиях ее иерархам Алкуин[321], тоже вряд ли полностью соответствует действительности. Восьмой век, к примеру, стал временем активнейшей миссионерской деятельности англосаксонских проповедников на континенте, прежде всего во Фризии и в Германии, что исключительно высоко подняло ее престиж во всех частях христианского мира[322].

Даже если принять во внимание естественное предубеждение монахов — составителей большинства англосаксонских исторических сочинений к викингам, мы должны будем признать, что Церковь пострадала от агрессии норманнов, как ни один другой институт раннесредневекового английского общества. Собственно и сама эта агрессия, как мы уже знаем, началась с нападения норвежских морских разбойников на монастырь в Линдисфарне в 793 г. Однако наибольшие потери церковная организация Англии понесла за двадцать лет, последовавших за вторжением в 865 г. так называемой «Великой армии» викингов, поставившей почти все королевства на грань гибели.

Принесенные скандинавами дохристианские культы оставили существенный след в английской топонимике (в частности, в состав некоторых северо-английских топонимов вошли имена Тора и Одина)[323], а отдельные христианские памятники VIII–IX столетий сохранили изображение самих викингов (например, каменный крест из Миддлтона, графство Йоркшир)[324]. Однако преданность скандинавов их языческим богам, по-видимому, была не настолько сильна, чтобы возбудить в них активную ненависть к христианству как к таковому. В этом смысле они представляли, несомненно, меньшую угрозу сложившейся в Англии церковной организации, нежели сами англосаксы в V–VI вв. Они, конечно, были способны нанести и действительно нанесли ей тяжелый материальный урон[325], а также отчасти затруднили религиозную и интеллектуальную жизнь, но в результате их походов ни одна из частей страны не оказалась настолько заражена язычеством, чтобы потребовались новые усилия по ее вторичному обращению.

Влияние норманнов в наибольшей степени сказалось на внутренней организации англосаксонской Церкви в северных и восточных частях острова. Из четырех диоцезов, существовавших в 735 г. в Нортумбрии, к концу IX в. сохранилось только два[326]. Когда в 866 г. датчане взяли Йорк, второй по значимости религиозный центр Англии после Кентербери, архиепископ был вынужден бежать в Уэссекс, а сам его диоцез был подвергнут жестокому разграблению. На протяжении следующих пятидесяти лет преемственность религиозной власти в Йорке сохранялась, но архиепископство значительно обеднело, потеряв наиболее крупные из своих земельных владений, которые попали в руки скандинавских правителей[327]. Страх перед нападениями викингов заставил монахов многих аббатств покинуть свои обители. Так, в 875 г. был оставлен монастырь в Линдисфарне, и святые отцы, прихватив с собой мощи своего покровителя св. Кутберта и прекрасный экземпляр Евангелия, в течение восьми лет скитались по стране, пока не осели недалеко от Честера[328]. Что касается восточной части Англии, то в наибольшей степени пострадали церковные учреждения в Эссексе, где донорманнские епископства впоследствии уже не восстанавливались[329].

Вообще вторжение и поселение скандинавов в наибольшей степени сказались именно на англосаксонских монастырях. Некоторые историки считают даже, что к началу X столетия в Англии практически не осталось аббатства, которое могло бы похвастать тем, что непрерывно существует с VI–VII вв[330]. Главный урон понесли монастырские скриптории, и этим фактом, например, объясняется почти полное отсутствие письменных источников по истории Восточной Англии и отчасти Мерсии раннего периода. Неслучайно также замечание Альфреда Великого о том, что в момент его вступления на престол в стране было очень мало представителей духовенства, способных понимать латынь[331].

Лишь в середине X столетия в церковной истории Англии наступает новый этап. Его начало обычно связывается с трудами трех выдающихся религиозно-церковных деятелей, которые были вдохновителями и организаторами того, что в англоязычной литературе, как правило, именуется «монашеским Возрождением»[332] и что действительно являлось новым взлетом англосаксонской Церкви после предшествующего периода некоторого упадка. Ими были в дальнейшем канонизированные Дунстан (909–988 гг.), Этельвольд (910–984 гг.) и Освальд (920–992 гг.). Результатом их деятельности стали не только реставрация упавшего престижа и влияния церковной организации и религии в обществе, но и восстановление учености, образования, литературы и искусства, которое во многом определило последующее религиозное и культурное развитие Англии. Важно отметить при этом, что возрождение англосаксонской Церкви было составной частью более широкого, по сути, общеевропейского клюнийского движения, несомненно повлиявшего на англосаксонских реформаторов. Так, известно, что Дунстан провел два года в прославленном бенедиктинском монастыре Бландиниум в Генте и продолжал поддерживать с ним переписку уже после того, как в 960 г. стал архиепископом Кентерберийским. Один из его предшественников, Ода, датчанин по происхождению, направил своего племянника Освальда изучать новые правила в западно-франкское аббатство Флери, а Этельвольд отряжал специальных посланцев, чтобы изучить тамошние порядки и внедрить их в своем монастыре Абингдон