Англия в раннее средневековье - [28]

.

Особое место в накопившихся различиях занимал уже упоминавшийся вопрос об истинной дате празднования Пасхи. Еще миссия Августина перед тем, как встретиться с королем Этельбертом, провела безуспешные переговоры по этому вопросу с уже находившимися в Кенте кельтскими монахами[304]. В середине же VII в. в двух англосаксонских церквах в зависимости от методики ее вычисления она начала разниться до такой степени, что данное обстоятельство стало препятствовать нормальному отправлению культа и точному летосчислению. Критическая положение в этом смысле сложилось в Нортумбрии, где расколотой оказалась королевская семья. Тогдашний нортумбрийский король Освью (641–670 гг.) был женат на дочери короля Эдвина Эанфлед, той самой, которая еще младенцем невольно способствовала крещению своего отца и которая была вывезена Паулином в Кент после гибели Эдвина в сражении с мерсийским Пендой. Воспитанная в кентерберийских традициях, она стала ревностной католичкой, в то время как Освью оставался верен кельто-ирландской церкви. Сторонником римской практики был и сын короля, правивший в Дейре, Элхфрит. Помимо чисто религиозных ситуация создавала дополнительные политические трудности, поскольку могла быть использована сепаратистски настроенной знатью Дейры. Такой раскол, по свидетельству Беды Почтенного, привел к тому, что при нортумбрийском дворе Пасха зачастую отмечалась дважды, причем случалось, что, когда Освью уже возносил хвалы Воскресению Христа, его королева еще соблюдала Великий пост[305].

С целью окончательного решения проблемы по инициативе и под председательством Освью осенью 663 г. в монастыре Уитби состоялся собор ирландского и римского духовенства, вошедший в историю английской Церкви как «синод в Уитби». Помимо вопроса о дате Пасхи в Уитби обсуждались и другие расхождения догматического и обрядового характера. Северных кельто-ирландских клириков на синоде представляли аббат монастыря Линдисфарн Колмен, епископ Восточной Англии Чедд и аббатисса Уитби Хильда; римско-католическую точку зрения отстаивали Элхфрит, находившийся в то время в Нортумбрии епископ уэссекский Агильберт и дьякон Яков, героически продолжавший проповедь на севере после гибели короля Эдвина[306]. Наиболее горячо, однако, позиции «римской партии» защищал молодой настоятель аббатства Рипон по имени Уилфрид, ставший затем первым епископом Йорка и одним из самых почитаемых англосаксонских святых. Интересно отметить, что сам Уилфрид был монахом аббатства Линдисфарн и, следовательно, воспитывался в ирландской традиции. Но после поездки в Рим он стал ярым сторонником католичества, привлекавшего его возможностью установить более прочные связи Англии с Вселенской Церковью и приобщить англосаксов к античному наследию, хранителем которого оно, с его точки зрения, являлось[307].

Беда Почтенный и автор первого жития Уилфрида рисуют живописную картину развернувшейся на синоде полемики. Выступавший первым епископ Колмен апеллировал к авторитету св. Колумбы, а возражавший ему Уилфрид — к практике всех церковных организаций Европы, за исключением северной Англии и Ирландии. Решающим доводом оказались слова аббата Рипона о том, что следует подчиняться установлениям Римского Папы как наследника св. Петра, которому Сам Христос вручил ключи от дверей царствия небесного. Обратившись к Колмену, Освью спросил, действительно ли св. Петр является привратником Бога; епископ Линдисфарна был вынужден подтвердить справедливость сказанного[308]. Тогда, как пишет Беда, «слегка улыбнувшись», король Нортумбрии заметил, что, поскольку и он сам когда-нибудь окажется перед этими дверьми, он не хотел бы иметь их привратника в числе своих врагов, а предпочитает подчиняться ему во всем[309]. После этого присутствовавшим ничего не оставалось, как одобрить решение своего повелителя[310]; «римская партия» победила.

Постановления синода в Уитби, которые ряд английских ученых склонны трактовать как «триумф католичества»[311], отнюдь не свидетельствовали о полном поражении сторонников кельто-ирландской точки зрения и на самом деле означали лишь первый шаг на пути унификации англосаксонской церкви. Сам ход дебатов, предшествовавших принятию окончательного решения, заслугу которого биограф Уилфрида приписывает исключительно красноречию своего героя, скорее указывает на то, что оно было предопределено, ибо в его основе лежали политические соображения короля Освью, созвавшего синод с целью устранения чрезвычайно опасного противостояния в своем государстве. К тому же синод в Уитби был прежде всего собранием духовенства Нортумбрии, и на нем, к примеру, отсутствовал тогдашний глава Кентербери архиепископ Деусдедит[312]. Поэтому, несмотря на то что Освью подчинил фактически всю Англию, за исключением Кента, постановления синода не могли иметь обязательной силы для всех англосаксонских королевств. Другое дело, и с этим трудно спорить, что решения, принятые в Уитби, показали потенциальные преимущества римско-католической организации и выявили слабости, присущие организации кельто-ирландской. Последняя была как нельзя лучше приспособлена к родоплеменному в своей основе характеру ирландского социума, отличаясь своей простотой и аскетизмом, которые должны были больше импонировать вчерашним варварам. Однако эти ее черты уже не вполне отвечали социально-политическим реалиям древнеанглийского общества второй половины VII столетия, находившегося на ступени развивающихся раннеклассовых отношений и укрепления государственности; к этому времени ему гораздо больше подходили пышные и одновременно жестко иерархичные принципы Рима. Как бы то ни было, со времени Уитби влияние ирландской традиции в англосаксонской Церкви постепенно начинает слабеть, хотя и не прекращается вовсе, продолжая оказывать известное воздействие на ее религиозную, особенно монашескую практику.