Англия в раннее средневековье - [27]
Отнюдь не представители кентерберийского архиепископства оказались у истоков христианизации еще одного англосаксонского королевства — Уэссекса. Появившийся здесь с проповедью в 633 г. некий Биринус был поставлен в епископы самим папой Гонорием I (ум. 638), но несмотря на это, не спешил установить контакты с Кентербери. В 635 или 636 г.[295] он, при поддержке могущественного короля Нортумбрии Освальда, который, как мы знаем, придерживался ирландских церковных канонов, крестил тогдашнего уэссекского короля Кинегильса «со всем его народом»; Освальд стал одновременно и крестным отцом, и зятем Кинегильса, женившись на его дочери[296].
Особенно сложно складывалась судьба первоначальной проповеди христианства в последнем крупнейшем раннеанглийском государстве — Мерсии. Длительное сохранение языческой религии, трудности евангелизации и становления церковной организации в этом королевстве во многом были связаны с личностью его правителя Пенды (632–654 гг.). В первой половине VII столетия он, по образному выражению У. Чейни, «представлял собой тип короля-воина германского героического эпоса»[297], при котором, однако, были заложены основы будущей политической гегемонии Мерсии среди англосаксонских государств[298]. Поддерживаемое им на государственном уровне язычество, а также постоянная агрессивность Пенды, от рук которого пали многие христианские короли англосаксов (Эдвин и его сыновья, Осфрид и Эадфрид из Нортумбрии, восточно-английские государи — Сигеберт, Эгрик и Анна), долгое время препятствовали сколько-нибудь широкой миссионерской деятельности в Мерсии. Между тем, судя по сообщению Беды Почтенного, мерсийский владыка не был абсолютно враждебен христианству как таковому; «презирая тех из обращенных, кто, приняв Христову веру, нарушал ее заповеди», он в то же время разрешил креститься своему сыну и соправителю Пеаде (654–657 гг.)[299]. Несмотря на кончину в 651 г. Эйдана, преемники и последователи основателя Линдисфарна, пользуясь его благосклонностью, успешно продолжали проповедь не только в Средней Англии, где правил Пеада, но и в более южных территориях вплоть до Темзы. Однако только после смерти Пенды в Мерсии появилось первое епископство. Его возглавил ирландский монах по имени Диума, который, согласно уже утвердившейся традиции, был посвящен в сан аббатом Линдисфарна Финаном[300], что еще более усилило позиции кельто-ирландской Церкви. Тем самым христианизация наиболее мощных англосаксонских королевств формально была завершена.
Возникающая система церковного управления, однако, ни в малейшей степени не напоминала тот план, который был разработан для английской церкви Григорием I в 601 г. Архиепископство Кентерберийское оставалось во главе англосаксонской церковной организации, но фактически осуществляло власть лишь над двумя епископствами южной Англии — Рочестером и Лондоном. Большинство епископских кафедр было занято людьми, никакого отношения к Кентербери не имевших; даже в Уэссексе, где как будто победила римско-католическая ориентация, церковные иерархи действовали совершенно самостоятельно. Что касается северных регионов Англии, то здесь, безусловно, господствовала кельто-ирландская церковь, опиравшаяся на неизменное содействие могущественных владык Нортумбрии. Результатом упадка влияния Кентербери, успешной проповеди Колумбы, Эйдана и их последователей, а также деятельности миссионеров, независимых от архиепископской кафедры, было появление такого типа церковного устройства, который в целом отражал политические реалии Англии середины VII в. Вместо уже сложившейся на континенте жестко иерархической структуры, основанной на системе диоцезов как центров религиозной власти и правильного отправления культа, англосаксы получили сумму «племенных» церквей, каждая из которых ориентировалась в своей внутренней и внешней жизни на своего государя, либо, если этот государь подчинялся более могущественному правителю, вынуждена была считаться с желаниями последнего. Ясно, что в такой ситуации не могло не существовать заметной разницы между христианскими организациями Кента и Уэссекса, Восточной Англии и Нортумбрии.
При этом ключевой проблемой религиозно-церковной жизни англосаксов все более и более становились углубляющиеся противоречия между римской и кельто-ирландской ветвями христианства. Несмотря на отдельные примеры лояльного отношения некоторых представителей двух этих ветвей друг к другу[301], к середине VII столетия они разошлись весьма значительно[302], что могло поставить под угрозу все, достигнутое в Англии их коллективными усилиями. К тому же христианизация севера и центра страны миссионерами, тяготевшими к Айоне и Линдисфарну, настолько увеличили территорию, на которой исповедовали несхожее с католицизмом христианство, что, казалось, дни «римской партии» сочтены. Недаром Беда Почтенный с нескрываемой горечью писал о неспособности многих ее деятелей убедить людей в ее правоте
