Ангелы Опустошения - [115]
Но хоть я и мог бы с ним много поспорить как например спросить чего ж он тогда профукал все денежки на самолет из Мексики когда мог бы поехать с нами горестной машиной, я не могу ничего сделать лишь стираю слезы с глаз. Не знаю почему, может потому что он прав когда все сказано и сделано и нам всем дадены хорошие деньги на все наши похороны, йяй – О все похороны предстоящие мне, куда придется надевать галстуки! Похороны Жюльена, похороны Ирвина, похороны Саймона, похороны Рафаэля, похороны Ма, похороны моей сестры, а ведь я уже надевал галстук и уныло глядел в землю на похоронах своего отца! Цветы и похороны, утрата широких плеч! Не будет больше нетерпеливого клекота каблуков по тротуару куда-то одна лишь безотрадная борьба в могиле, как во французском кино. Крест и тот не может встать прямо в таком шелку и жиже – О Талейран!
– Рафаэль я хочу чтобы ты знал что я люблю тебя. – (Эта информация была с готовностью передана Ирвину на следующий день Саймоном, который увидел ее значимость.) – Но не доставай меня деньгами. Ты всегда треплешься что деньги тебе не нужны а сам же только их и хочешь. Ты в ловушке невежества. Я по крайней мере признаю это. Но я тебя люблю.
– Оставь себе свои деньги, я уезжаю в Грецию и у меня будут видения – Люди будут давать мне деньги а я буду их отбрасывать прочь – Я буду спать на деньгах – Я буду ворочаться во снах на деньгах.
Шел снег. Рафаэль проводил меня до Рут Валер где мы должны были ужинать и рассказывать ей про свою встречу с Уильямом Карлосом Уильямсом. Я заметил странное выражение у нее в глазах, и у Рут Эриксон тоже.
– Что случилось?
В спальне любовь моя Рут рассказывает что ее психоаналитик посоветовал ей сказать мне чтоб я выселялся из ее комнаты и шел снимать себе свою поскольку это нехорошо ни для ее души ни для моей.
– Да этот ублюдок сам хочет тебе вставить!
– Ага – мозги на место. Он сказал что ты мною пользуешься, что ты безответственный, от тебя ничего хорошего, ты напиваешься, притаскиваешь пьяных дружков – в любое время ночи – Я не могу отдохнуть.
Я собираю все снаряжение и ухожу с Рафаэлем в усиливающийся буран. Мы спускаемся по Бликер-стрит, или Блеклейшей улице, она же. Рафаэлю теперь грустно за меня. Он целует меня в щеку, когда уходит (ужинать с девушкой где-то на окраине), и говорит:
– Бедный Джек, прости меня Джеки. Я тоже тебя люблю.
Я совсем один в снегу поэтому иду к Жюльену и мы снова напиваемся перед телевизором, Жюльен в конце свирепеет и сдирает с меня рубашку и даже вместе с майкой прямо со спины и я сплю пьяный на полу в гостиной до полудня.
На следующий день я снимаю себе номер в отеле «Марлтон» на 8-й улице и начинаю перепечатывать то что написал в Мексике, через два интервала аккуратно для издателей, тысячи долларов спрятанные в этом моем рюкзачке.
45
С оставшейся десяткой я спускаюсь в аптеку на углу 5-й авеню купить пачку хабариков, прикидывая что смогу еще сегодня ночью купить жареную курицу и съесть ее за машинкой (одолженной у Рут Валер). Но в аптеке этот тип говорит:
– Ну как дела в Глакаморе?[151] Ты за углом живешь или в Индиане? Знаешь что сказал этот старый козел прежде чем сыграть в ящик…
А потом когда я возвращаюсь к себе в комнату то обнаруживаю что он дал мне сдачу только с пятерки. Забил мне баки и недодал. Я снова иду в магазин но он уже сменился, ушел, и управляющий смотрит на меня с подозрением.
– У вас ловчила в магазине работает который сдачу недодает – Я не хочу ни на кого показывать пальцами но верните мне мои деньги – Я есть хочу!
Однако деньги так и не вернули и пришлось засунуть в жопу палец. Я продолжал печатать на одном кофе. Позже позвонил Ирвину и тот велел мне позвонить девушке Рафаэля с окраины может получится пожить с нею поскольку Рафаэль ее уже задолбал.
– Почему Рафаэль ее задолбал?
– Потому что он все время валяется на кушетке и говорит «Покорми Рафаэля»! Чесслово! Я думаю ты ей понравишься. Ты просто будь четким милым Джеком и позвони ей. – Я ей позвонил, зовут Элис Ньюмен, и сказал что умираю от голода и не встретится ли она со мною у «Хауарда Джонсона» на 6-й авеню и не купит ли мне пару франкфуртов? Та ответила ладно, она маленького роста блондинка в красном пальто. В 8 часов вечера я увидел как она зашла.
Она купила мне хот-догов и я их проглотил. Я уже посмотрел на нее и сказал:
– А что скажешь, если я останусь у тебя, мне надо много печатать а меня обдурили с деньгами сегодня в аптеке.
– Как хочешь.
46
Но это стало началом возможно самого лучшего романа в моей жизни потому что Элис была интересной молодой женщиной, еврейкой элегантной среднего класса печальной и чего-то ищущей – Она выглядела чертовски по-польски, с ногами крестьянки, голым низким низом, torque[152] волос (светлых) и печальными понимающими глазами, по сути, она как бы влюбилась в меня. Но это было лишь потому что я ей не навязывался. Когда я просил яичницы с ветчиной и яблочным соусом в два часа ночи она готовила с радостью поскольку я просил искренне. Искренне? Что неискреннего в «Покорми Рафаэля»? Старушка (22) Элис однако говорила:
– Ты наверно станешь большим литературным богом и все тебя будут жрать с потрохами, поэтому ты должен мне позволить себя оберегать.
Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Именно роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы.
"Бродяги Дхармы" – праздник глухих уголков, буддизма и сан-францисского поэтического возрождения, этап истории духовных поисков поколения, верившего в доброту и смирение, мудрость и экстаз.
После «Биг Сура» Керуак возвращается в Нью-Йорк. Растет количество выпитого, а депрессия продолжает набирать свои обороты. В 1965 Керуак летит в Париж, чтобы разузнать что-нибудь о своих предках. В результате этой поездки был написан роман «Сатори в Париже». Здесь уже нет ни разбитого поколения, ни революционных идей, а только скитания одинокого человека, слабо надеющегося обрести свое сатори.Сатори (яп.) - в медитативной практике дзен — внутреннее персональное переживание опыта постижения истинной природы (человека) через достижение «состояния одной мысли».
Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Единственный в его литературном наследии сборник малой прозы «Одинокий странник» был выпущен после феноменального успеха романа «В дороге», объявленного манифестом поколения, и содержит путевые заметки, изложенные неподражаемым керуаковским стилем.
Роман «На дороге», принесший автору всемирную славу. Внешне простая история путешествий повествователя Сала Парадайза (прототипом которого послужил сам писатель) и его друга Дина Мориарти по американским и мексиканским трассам стала культовой книгой и жизненной моделью для нескольких поколений. Критики сравнивали роман Керуака с Библией и поэмами Гомера. До сих пор «На дороге» неизменно входит во все списки важнейших произведений англоязычных авторов ХХ века.
Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру.Роман «Суета Дулуоза», имеющий подзаголовок «Авантюрное образование 1935–1946», – это последняя книга, опубликованная Керуаком при жизни, и своего рода краеугольный камень всей «Саги о Дулуозе» – автобиографического эпоса, растянувшегося на много романов и десятилетий.
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Роман Стефана Цвейга «Кристина Хофленер» (1929) первоначально назывался «Хмель преображения». Это история скромной девушки, которая стоит за конторкой на почте в австрийской глуши. Кристина давно смирилась с убогой нищенской жизнью, с повседневной рутиной. Кажется, ей вечно предстоит штемпелевать конверты. Но неожиданно она – впервые в жизни – получает телеграмму: «С радостью ждем тебя…». И вот благодаря заокеанской тетушке-фее Кристина отправляется на роскошный швейцарский курорт.Кажется, что перед нами сказка об австрийской Золушке.
Один из лучших психологических романов Франсуазы Саган. Его основные темы – любовь, самопожертвование, эгоизм – характерны для творчества писательницы в целом.Героиня романа Натали жертвует всем ради любви, но способен ли ее избранник оценить этот порыв?.. Ведь влюбленные живут по своим законам. И подчас совершают ошибки, зная, что за них придется платить. Противостоять любви никто не может, а если и пытается, то обрекает себя на тяжкие муки.
Сергей Довлатов — один из самых популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы, записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. Удивительно смешная и одновременно пронзительно-печальная проза Довлатова давно стала классикой и роднит писателя с такими мастерами трагикомической прозы, как А. Чехов, Тэффи, А. Аверченко, М. Зощенко. Настоящее издание включает в себя ранние и поздние произведения, рассказы разных лет, сентиментальный детектив и тексты из задуманных, но так и не осуществленных книг.
Роман знаменитого японского писателя Юкио Мисимы (1925–1970) «Исповедь маски», прославивший двадцатичетырехлетнего автора и принесший ему мировую известность, во многом автобиографичен. Ключевая тема этого знаменитого произведения – тема смерти, в которой герой повествования видит «подлинную цель жизни». Мисима скрупулезно исследует собственное душевное устройство, добираясь до самой сути своего «я»… Перевод с японского Г. Чхартишвили (Б. Акунина).