Ангелы не падают - [31]

Следующие города пролетели так же. Почти все время между репетициями и выступлениями мы проводили с Энджи. Я отдалился от коллектива. Я не ходил в клубы, на светские приемы, где меня, безусловно, ждали.

Чикаго, Мемфис, Вегас. Аэропорты, взлеты, посадки, короткие сны на высоте тысяч метров. Короткие сны неизменно с Энджи, положившей голову мне на плечо. И потом отели, репетиции, проверки оборудования. Выступления и овации. Автографы и восхищенные критики. Когда они видели Энджи без страховки, у них пропадал дар речи. У них, кажется, немели пальцы на руках, и в статьях выходили одни восторженные междометия. Денвер скосил меня. В Денвере я простудился. Еще в аэропорту почувствовал себя паршиво. Пока добрались до отеля, поднялась температура, заложило горло. Выступать с Энджи Чак никогда бы не стал, и поэтому в тот день никто не любил меня больше, чем Ванесса. Денверу не повезло. Все три дня шоу я провалялся простуженный, с температурой и пришел в себя, только когда вещи уже были вновь упакованы в чемоданы.

— Ты же ангел, — говорил я Энджи. — И не можешь меня вылечить?

— Это не предназначение ангелов, лечить простуду, — отвечала она.

— А какое же предназначение у вас?

— Быть рядом.

Этот ответ, сопровождаемый поцелуем, вполне меня удовлетворял.

Мы приземлились в Сиэтле, на родине «Старбакса» и Курта Кобейна. Все большие города в Штатах похожи друг на друга, но вот в чем штука — у каждого из них неповторимый характер. Потому что характер создают не типовые улицы и небоскребы даунтауна. Душа города складывается из его жителей и немного из погоды. И ни один город в этом плане для меня не сравнится с Нью-Йорком. Сиэтл встретил нас холодными облаками. Публика здесь тоже показалась мне более холодной. И когда мы с Эндж поднялись на Спейс-Нидл, ничего не увидели, кроме облаков, сквозь которые пробивались кое-где верхушки высотных зданий.

Холод Сиэтла вскоре сменился пальмами Калифорнии, Голливудскими холмами, аллеей славы и утопающим в облаках мостом Золотые ворота. Последний пункт нашего тура — Сан-Диего, где и произошло то, чего я давно перестал ждать. Я давно перестал задавать Эндж вопросы, способные вскрыть несоответствия в ее историях. Я перестал искать поводы поймать ее на лжи или выдумке. Я поверил ей. Поверил в то, что она — если и не ангел, как говорила — то точно существо из параллельной вселенной. Впрочем, ангел так ангел. Пусть будет так — решил я.

Закончилось последнее выступление. Отгремел банкет. Прошла финальная пресс-конференция. Поздно вечером мы вернулись в свой номер в отеле. Как всегда вдвоем с Энджи — остальные после официальной части отправились прямиком в клуб.

Энджи сидела на кровати, скрестив ноги, и рисовала в своем блокноте плывущие над городом облака. Я собирал принадлежности в ванной: зубные щетки и прочие мелочи. За время гастролей мы с Эндж еще больше сблизились. Нас можно было бы назвать настоящей парой, даже почти полноценной, если бы ни вся эта ерунда с сексом. Никаких отношений у нас так и не получалось, хотя я хотел ее безумно. Она была красивой хрупкой девушкой, к тому же, я был влюблен. Но как только дело доходило до постели, Эндж становилась вдруг невероятно скованной, напряженной, и секс становился просто физически невозможным. Энджи переживала — я видел и чувствовал. Она повторяла, что хочет отдать мне всю себя, но у нас ничего не получалось. Я целовал ее шрамы на спине, обнимал крепко, и так мы засыпали каждую ночь. Она сжималась в комочек и куталась в моих руках, словно в теплом одеяле. У нас не было секретов друг от друга, вещи кочевали из моей сумки в ее и наоборот. Энджи была у меня вся как на ладони. Казалось, не было ничего, чего бы я не знал об Энджи Сапковски. Я знал даже, какие водопады разбиваются о сверкающие камни на ангельских небесах. Я знал, почему ангелы так любят бывать среди людей и как печалятся, когда люди причиняют друг другу боль.

Я вышел из душа, собрал зубные щетки, оглянулся и увидел сумку Эндж, небрежно брошенную за дверь. Машинально, ни секунды не задумавшись, я взял ее за одну ручку. На кафельный пол из большого расстегнутого кармана выпали три маленькие оранжевые баночки с таблетками. Я смотрел на них, как на три огненных шара, упавших с неба. У Эндж лекарства? И судя по всему, серьезные. Но она даже простудой никогда не страдала. Она могла есть самую сомнительную уличную еду, и никогда у нее не было даже легкого несварения. Я присел и взял баночки в руки. На каждой из них была наклейка с названием и дозировкой. Антидепрессант и два психотропных. Что-то внутри подсказывало — выписать их мог серьезный психиатр по серьезному рецепту.

— Что это? — спросил я, глядя в глаза Энджи и протягивая баночки в ладони.

Она стушевалась, заметно растерялась, что в большинстве случаев было ей не свойственно, опустила глаза.

— Что это за ерунда, Эндж? — повысил голос я. — От чего таблетки? Ты больна?

Она отрицательно замотала головой. Мне пришлось еще пару раз повторить свои вопросы, прежде чем услышать тихий виноватый ответ.

— Я их не принимаю, Нил… — проговорила она.

— Что это за хрень?! — продолжал я.