Ангелы не падают - [10]

С афишами по всему городу и невероятным талантом Грэма на первое выступление сезона у нас был почти катастрофический переаншлаг. Критики и журналисты расселись на подставных стульях в проходах, на галерке люди даже стояли. Всем хотелось посмотреть на невероятную, загадочную Энджи Сапковски, которая танцевала на канате без страховки. Я волновался. Волновался как-то совершенно по-особенному. У меня потели ладони. Давно не помнил такого. Но все прошло великолепно. Когда Энджи разбежалась и прыгнула ко мне с каната, в зале висела давящая на барабанные перепонки тишина. Можно было почти слышать, как все зрители разом сделали вдох и задержали дыхание. Короткий полет, поддержка — зал разразился громким выдохом и аплодисментами. Потом номер «под куполом», чуть ниже обычного, но не менее захватывающе. Зрители не дышали. А в финале — оглушительные овации, цветы и крики «Браво». Я думал, мы были успешным шоу раньше. Как я ошибался. То, что творилось сейчас, ни шло ни в какое сравнение с любым нашим прежним триумфом. Грэм был на сцене, купался в восхищении публики, обнимал нас с Энджи и что-то шептал ей на ухо. Была пятница. То же самое повторилось в субботу и в воскресенье.

Любой успех «Феникса» был успехом всей труппы без исключения, поэтому после раздачи автографов и коротких интервью воскресным вечером мы собрались в клуб. В один из тех, где всегда были для нас свободные места. Дружеские объятия, поцелуи, вздохи облегчения — неделя подошла к концу, первый и второй состав перемешались, опять не было никаких лидеров. Даже Ванесса поутихла со своей завистью. В здании театра стояла суета и приятный гул, уже расслабленный, без напряжения и волнений. Грэм с растянутой на все лицо довольной улыбкой вальяжно прохаживался по холлу, снова хваля нас, поздравляя и желая хорошего вечера. Только один человек не был воодушевлен предстоящим праздником. Энджи сидела на маленьком диванчике в углу у двери, что вела в длинный коридор служебных помещений, и снова что-то рисовала в блокноте.

— Надо позвать ее тоже! — кивнул Альберт.

— Ну вот еще! — фыркнула Ванесса. — Ей все равно неинтересно.

Я показал жестом, чтобы подождали, и побежал к Энджи.

— Пойдем с нами! — я протянул руку.

Она молча замотала головой.

— Пойдем! — настойчивее позвал я. — Отпразднуем! Это традиция. Мы всегда ходим в клуб все вместе после первых выступлений.

— Я не хожу в клубы, — тихо ответила она.

— Один раз можно! Мы же празднуем!

— Я не пью алкоголь, если ты об этом…

— Не обязательно пить алкоголь! — я взял ее за руку, поднял и потащил за собой. — Пойдем со мной, хорошо? Не со всеми, а со мной. Мне ведь ты доверяешь?

Она кивнула несколько раз и согласилась.

Нью-Йорк встретил нас прохладным ветерком и сиянием ночных улиц. Неоновый свет рисовал всюду буквы и символы, складывая из них мозаики названий. Город дышал паром теплосетей, словно спящий дракон. Мы смеялись, шутили и обнимали друг друга, двигаясь к станции подземки, обсыпанные бликами рекламных огней, как конфетти.

— Пойдемте пешком? — радостно предложила Линда, исполнявшая в шоу танец с обручем.

Все подержали, и наша шумная компания двинулась по тротуару. Мы купались в славе и в любви города. Нью-Йорк принимал нас. Нью-Йорк любил нас, как любит каждого, кто приезжает к нему со стремлениями и надеждами.

Энджи оставалась тихой и задумчивой даже в клубе. Казалось, ее совсем не волновал успех, не кружил ей голову, не опьянял грядущей славой. А ведь это был ее первый сезон в «Фениксе». Первый сезон на большой сцене, насколько я мог понять.

В клубе мы заняли большую ВИП-зону, заказали шампанского, коктейлей, легких закусок и отправились на танцпол. Это тоже было наше место. Место, где мы чувствовали себя как дома. Толпа расступилась. Нас многие знали тут. Мы были настоящими звездами даже в свете стробоскопов. Танцевали, пока майки не пропитались потом, срывали аплодисменты, снова смеялись, купаясь во внимании. Легкий алкоголь ослабил лямки, связывающие нас с Энджи на сцене. Меня захватила атмосфера праздника и веселья. Очень скоро я уже прижимал к кожаному дивану какую-то поклонницу. Я стягивал с нее маленькие трусики, а она смеялась от удовольствия. Рядом Чак тоже трахал молоденькую девушку. Все развивалось и заканчивалось как обычно. Я не видел, как Энджи ушла.

Успех был оглушительным. Пару недель спустя мы стали принимать его как должное, а ведущие артисты второго состава, наоборот, теряли запал. Как опытный менеджер и руководитель Грэм не мог не заметить этого и в один из вечеров вывел на сцену Чака с Ванессой. Ротация полезна — любил повторять он. Я был не против отдохнуть и устроился в глубине зала рядом с Энджи, чтобы посмотреть шоу. Софиты, свет и декорации, массовые сцены и музыка, отточенные движения. Чак и Ванесса в своей лучшей форме. Но зал все равно аплодировал тише и сдержаннее. Это всегда чувствуется, когда ты на сцене. Ты меньше всего думаешь о зрителях, потому что всецело погружен в глаза партнерши, ты следуешь за ее движениями, но все равно, если зрители не в восторге, тебя как будто холодом обдает от волны аплодисментов. В зале это ощущается даже острее.