Ангелы не бросают своих - [19]

— Ну, как-то так! Охота, брат, пуще неволи. Играй, — сказал Степаныч на прощание и ушёл.

Андрейка остался наедине с гитарой. Наконец-то сбылась его мечта! Он держал в руках прекрасный инструмент, до краёв наполненный музыкой. Оставалось только как-то эту музыку извлечь, и мальчик приступил к этому делу без страха и сомнения.

Сначала он долго путался в струнах и пальцах, не понимая, какой куда пристроить. Потом наловчился чуть-чуть и вдруг, совершенно неожиданно, услышал аккорд, на который сразу легли слова.

Снова и снова Андрейка повторял аккорд и слова и, когда запомнил, перешёл к следующему аккорду.

ГЛАВА 24

Конечно, Андрейка не замечал времени. Заметил только, что стало темнеть. Да ещё, отнимая пальцы от струн, чувствовал, как болят подушечки… Казалось, что руку можно оторвать от грифа только с мясом, что стоит поднять пальцы от струн, и их уже никогда нельзя будет опустить на них снова — так это будет больно…

Когда стемнело совсем, Степаныч, Линда и Вася вернулись к палаткам. Они были в весёлом расположении духа, чуть покачивались и пахли пивом.

— Что ж гитару отложил? — спросил Андрейку Степаныч. — Я же говорил, что ничего у тебя не получится.

— Почему — не получится, — не согласился Андрейка. — Получится.

— Тогда покажи, чего достиг!

Андрейка взял гитару. Темновато было возле палатки, а то бы Степаныч, конечно, не разрешил ему играть из-за стёртых струнами пальцев. Он закусил губу, сморщился, и…

Пальцы встали на струны.

Конечно, Андрейка не знал никаких переборов. Но, проводя по струнам на каждом выученном аккорде, он извлекал из гитары не что-нибудь, а музыку песни «про ангела».

Этот парень был из тех,

Кто просто любит жизнь,

Любит праздники и громкий смех,

Пыль дорог и ветра свист…

Он был везде и всегда своим,

Влюблял в себя целый свет

И гнал свой байк, а не лимузин.

Таких друзей больше нет!

Чистый голосок Андрейки выводил слова песни, а струны под его тоненькими пальцами мелодично звучали.

Это было удивительно! Степаныч присел рядом с Андрейкой и потихоньку снял с гитарного грифа пальцы его левой руки, осторожно разогнул их. Кончики пальцев покраснели, а из мизинца, чуть прорезанного струной, сочилась кровь.

— Снимаю шляпу, — промолвил Степаныч. — Снимаю шляпу, — повторил он. — Линда, быстро тащи водку!

Девушка извлекла из сумочки бутылку с остатками спиртного. Степаныч достал из кармана почти чистый платок, намочил его в водке и протёр порезанный палец Андрейки.

Тот морщился, а Степаныч, стоя на коленях, на полном серьёзе дул Андрейке на пальцы. Потом порез забинтовал чистым бинтом.

— Тебе, брат, надо учиться, — сказал Степаныч. — Уж я прослежу за Ангелом, чтоб он тебя пристроил.

— Да я и сам уже думал, — сказал Вася. — Надо же! А я сколько раз начинал…

— И что? — поинтересовалась Линда.

— Сколько раз начинал, столько раз и бросал… — вздохнул Вася. — И замечу, это происходило не только с гитарой.

— Нашёл чем хвастаться! — крякнул Степаныч, вставая с колен. — Ты, малой, завтра не играй. И послезавтра тоже. А вот послепослезавтра уже можно, только без фанатизма.

— Я… я не смогу после… послезавтра… — Андрейка не заметил, как его охватила нервная дрожь.

— Почему? — спросил Степаныч.

— У м-меня же г-гитары нет.

— М-да… — покачал головой Степаныч и пропел:

— Господи, дай же Ты каждому,

Чего у него нет…[9]

ГЛАВА 25

В эту ночь Ангел и Андрейка, как только забрались в палатку, перед сном позвонили маме.

— Как ты там, сынок? — вибрировал где-то далеко голос мамы.

— Хорошо! — кричал Андрейка. — Я учусь на гитаре играть!

— Чего это вы звоните так поздно? Почему не спите до сих пор?

Тут Вася хлопнул себя по лбу! Не догадался после праздника, что человек в больнице и в это время уже может спать!

— Спроси, мы маму твою разбудили? — прошептал Вася.

— Ма, мы тебя разбудили? — переспросил Андрейка.

— Нет. Я тут разговариваю…

— С кем?

— С Богом.

— Ма…

— Не переживай, сынок. Васю слушаешься?

— Попробовал бы не слушаться! — громко крикнул в трубку Вася, уловив последний мамин вопрос. — А как ваше здоровье?

Вася наклонился к трубке. Хорошо, что мама не слышала, как от Васи пахнет пивом!

— Да так… — ответила мама. — Вася, вы завтра, когда приедете, Андрейку отвезите, пожалуйста, к тёте Вере. Мне ещё лежать несколько дней.

— Не волнуйтесь! Отвезу в лучшем виде!

На этом разговор и закончился.

— Ну что? Разбудили мы её? — спросил Вася, когда Андрейка нажал кнопочку на телефоне.

— Нет. Она разговаривала.

— С кем?

— С Богом.

— Да-а, — протянул Вася, вытягиваясь на полу палатки. — Получается же у людей с Богом поговорить. А тут… Вот если бы я с Богом разговаривал, я бы ему пару вопросиков-то задал!

— А какие вопросы ты бы Ему задал? — поинтересовался Андрейка.

— А ты бы — какие?

— Ну, я бы спросил, почему мама болеет.

— А я бы спросил: почему вообще люди болеют… И ещё я бы у Него спросил: как это Ему удаётся так переставлять разных людей с места на место? Как Ему удаётся одних людей сводить, причём таких разных, что страшно аж до мурашек по коже, а других, например, разводить? Как это Он нас всех тасует со своих небес? По какому принципу? Почему один может на гитаре играть, а другой — нет? Нет, почему именно этот может, а вот этот нет? Почему один нас гонит, а другой зовёт? Почему один нас любит, а другому мы… до лампочки? А, малой? Не знаешь?