Ангелы не бросают своих - [18]

«Ага!»

А из молодого так и сыплется:

«Ещё я обогнал Ведро с болтами! И ВТЫКа! И вообще! Я кого хочешь обгоню! Так что давай! Давай до вон того поворота! Увидишь, я и тебя сделаю!»

«Ну, если ты настаиваешь…» — покачал рулём Харлей.

Встали они рядом.

Наш мотик аж приплясывает, а Харлей спокойно так стоит, на дорогу поглядывает. Ну, и рванули.

— Бедный мотик! — в третий раз не выдержал Андрейка.

— Да, брат…

Короче, с пол-оборота обошёл его старик Харлей. Ну, а наш-то, пыжился, пыжился, ломился как оглашённый, ну и…

— Только не говори, что разбился! Пусть лучше заглохнет! — попросил Андрейка.

— Ладно… Ушатать[8] байк — дело не хитрое. Вот удержаться — похитрее будет!

В общем, заглох наш молодой — и юзом в кювет! А Харлей крякнул и покатил своей дорогой, скорости положенной не превышая. Тут и сказочке конец, а кто слушал — молодец.

— Подожди, подожди! — остановил Ангела Андрейка. — А как же дед с бабкой?

— Как? Нормально. Дед плачет, бабка плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба! Я снесу вам другое яичко, не золотое, а нормальное, которое я для того и снесу, чтоб сделать из него яичницу и ничем другим не заморачиваться!»

— Ангел! Это же из другой сказки!

— Да? А я и не заметил, — зевнул Вася, прикрыв ладонью рот. — И вообще. Внимание моё рассеивается — значит, мне пора отрубиться. Спокойной ночи.

— Нет! Давай я доскажу сказку!

— Ну давай, неуёмная душа. А ты спрашиваешь, почему я рядом с тобой остановился.

Конечно, Андрейке не давал покоя молодой мотик, беспомощно лежащий в кювете. Ему очень хотелось, чтобы сказка хорошо закончилась. Конечно, мотик был порядочным хвастунишкой, но всё-таки…

— Утром дед с бабой пошли по следу.

— Во, ещё и детектив на ночь глядя, — заворочался Ангел.

— Пошли они по следу и нашли свой мотик в канаве. Притащили его домой, перевязали раны и давай ему объяснять, что такое «хорошо» и что такое «плохо».

— Ну и что, объяснили? — почти сквозь сон пробормотал Ангел.

— Ну да!

— А-а… до сих пор объясняют… понял… — Через секунду Вася-Ангел уже смачно храпел.

А через две секунды засопел и Андрейка. Он и сам, честно говоря, не успел понять: смогли дед с бабой что-то объяснить молодому мотику или нет. Главное, что из канавы вытащили…

Не успел Андрейка в сказке разобраться. Потому что заснул.

ГЛАВА 23

На следующий день байкерские конкурсы продолжались. Главным в этот день была настоящая живая гонка под названием «Драг». Как объяснил Вася Андрейке, это что-то вроде стометровки. Четыреста два метра, и ни сантиметром больше. Вася вышел на старт среди своих товарищей. Андрейка так кричал, болея за него, что даже голос сорвал. Но Вася, к сожалению, не выиграл, хоть и пришёл в числе первых.

После обеда конкурсы уже проходили без мотоциклов: кто больше выпьет пива, кто больше съест сосисок и прочее.

Андрейка с Васей глазели и болели, переходя от одного места, где проходил конкурс, к другому. Особенно интересно Андрейке было смотреть, как могучие байкеры борются в конкурсе «Армрестлинг». В нём требовалось, сидя за столом, прижать руку противника к столешнице.

Ух, какие гиганты тут собрались! Даже смотреть — и то страшно! Вздуваются мускулы, становятся видны вены на руках, на шеях и на висках богатырей. Стол трясётся!

В этом конкурсе могучих Вася снова поучаствовал. К чести Васи, он сошёл с дистанции совсем близко от финала.

— Можно победить, только тренироваться надо! — заключил Ангел. — А может, и не надо.

Андрейка так и не понял: надо или не надо…

Дальше Вася, Степаныч и другие байкеры начали потихоньку собираться за «пивным столом». Фестиваль близился к завершению, и «пивной стол» являлся как бы негласным его закрытием.

Ангел занимался устроением стола, а Андрейка решил подкараулить Степаныча возле палатки. Перед тем как Степанычу уйти, задержал его.

— Степаныч! Покажи мне, как играть песню про ангела! На гитаре. Покажи, а! — попросил Андрейка.

— Ну, ты даёшь! — удивился Степаныч. — Да у тебя пальцы не дотянутся струны зажимать! Ты посмотри на свои пальцы! Это же…

Степаныч взял Андрейкину руку и сравнил его ладонь со своей. М-да… По сравнению с лапой Степаныча пальцы мальчика смотрелись как пальчики младенца, сидящего в коляске.

— Ну Степаныч! Ну миленький! Покажи! — не отставал Андрейка. — У меня пальцы… скоро вырастут, вот увидишь!

— Ладно, — согласился Степаныч, — давай листик бумаги. Я тебе нарисую!

Ох как трудно решить такую проблему! Где же найти листок бумаги и ручку? Андрейка обежал палаток семь, прежде чем в одной из них девушка протянула ему ручку и пару листиков бумаги из блокнота.

— Ручку верни! — крикнула она вслед уносящемуся Андрейке.

— Обязательно!

Степаныч сдержал слово. Он нарисовал на листках шесть струн и точками обозначил расположение пальцев, пометив каждую точку циферкой, обозначавшей номер пальца. А чтоб Андрейка не запутался, Степаныч на каждом Андрейкином пальце написал номер. Потом показал, как держать гриф. И написал восемь строчек из первого куплета, указав, как слова сочетаются с аккордами.

Правда, почерк у Степаныча… Если бы Андрейка не знал, о чём идёт речь, подумал бы, что это не слова песни, а шифровка иностранного агента.