Ангелы на первом месте - [19]
Ладонями она проводит по бокам, этот плавный изгиб (талия – бёдра) всё ещё способен волновать зрительный зал.
Особенно, если твоё место в амфитеатре, где дёшево и сердито из-за воздушной ямы, зависающей над зрителями ещё одним, невидимым занавесом или пятой, что ли, стеной.
И тут она вспоминает, что однажды она вынимала газеты из ящика вместе с подругой Гелей Соколовой-Ясновой, к тому же толстуха неподалёку живёт.
Вот она и могла сказать Вальке номер а я, если, разумеется, запомнила бы: кажется, особыми аналитическими способностями Геля не блещет. Впрочем, как и многие в театре. Не только в этом.
Закономерность эта (отсутствие умных людей при повышенном количестве глупых) долгие годы казалась Марии Игоревне непостижимой, пока однажды её не осенила догадка: театр чужой глупостью живёт.
Глупостью да болью.
Сюда сбегают от бытовых или семейных неурядиц, прячутся в театре, точно в окопе, отгораживаясь от действительности. Причём не столько зрители, сколько сами актёры, прилежно раздувающие легенду о бескорыстном служении: ибо чем больше бед – тем выше градус искусства.
Чужая беда, питающая театр, не фатальна, она возникает из глупости желающих самоутвердиться, из стремления обмануть – в первую очередь себя, из попыток сочинить праздник минимальными усилиями (вечернее платье и выходные туфли на каблуке), откупиться от экзистенциальной изжоги по дешевке.
Глупость – вот на чём зиждется здание театра. Зря, что ли, интеллектуалы уже давно кормятся симфоническими концертами?!
И потом, как бы ни глупа была Геля, откуда Вогау знать про то, что
Соколова-Яснова знает?! Та в разговоре проговорилась? Или тот, хитроумным способом, вывел Гелю на интересующие его темы?!
Ага, вывел и спрашивает номер ящика. А Геля так запросто и отвечает
(Мария Игоревна представляет эту картину и смеётся), как заговорённая:
– Её ящик третий слева в шестом ряду снизу.
Охота пуще неволи. Вот и попробуй отыскать незнамо кого .
И тут до Марии Игоревны доходит, что ведь и сама Геля могла ей это письмо подкинуть. С неё станется. Не ахти какая актриса, но всё же профессионал, полностью пропитанный (отравленный) театральными законами.
Кто скажет, что у неё на уме? Разве можно быть уверенным в другом человеке? Себя-то (естественное состояние одиночки, которой неоткуда ждать помощи) проверяешь, перепроверяешь по сто раз на дню, а давать гарантии преданности за взрослую (пожилую уже), чужую женщину…
Вот и ведёт себя Геля в последняя время непонятно. Спешит всё время, глаза отводит. Или это мнительность играет Марией Игоревной как хочет?! Мда…
Сунулась к телефону, решила позвонить, спросить Гелю-партизанку напрямую, в лоб, но вовремя спохватилась: поздно. Заполночь уже.
Неприлично.
Долго не могла прийти в чувство. Курила, успокаивая волнение и дурноту в груди, не включала свет. Если много думать об одном и том же, мысли долго потом, по инерции, не могут остановиться, попадают в узкую колею, тянут последние жилы.
Мария Игоревна почувствовала себя несчастной и одинокой: одна, в пустой и тёмной, прокуренной квартире… просто жуть.
Мария Игоревна поёжилась и попыталась выдавить из себя слезу.
Но в очках плакать нельзя, поэтому она сняла очки и только тогда разрыдалась.
Шторы раскрываются и закрываются, как занавес в театре. Утро вечера мудренее.
Проснувшись, Мария Игоревна поняла: ещё во сне она решила "сбегать" в театр, даром что сегодня понедельник, выходной день.
Это она уже потом, в метро, сообразила, что театр пуст, как казарма во время манёвров, но возвращаться не стала. Просто так по городу пройтись тоже приятно…
Ан нет, в понедельник на работу не выходят лишь артисты, цеха в театре, как и положено рабочему люду, шуршат с девяти.
В круглом коридоре без окон (коридоры внутри складываются в лабиринт), возле именной гримёрки она увидела народную артистку
Лукину, которая "работала" с художником по костюмам – весёлой и разбитной Аделаидой.
Отказавшись играть в "Вишнёвом саде", Лукина уговорила Лёвочку вызвать из Москвы режиссёра Кацмана для постановки очередной мертворожденной нетленки. Разумеется, с блистательной Лукиной в главной роли.
У кого-то бисер мелкий, а у кому щи пустые. Ничтоже сумняшеся, выбрали "Без вины виноватые", начали застольные репетиции. Мария
Игоревна, реже которой, кажется, никто в театр не ходил, знала все подробности закулисной жизни от закадычной подруги Гелечки, которая хотя и жила со всеми в мире, но ролей получала всё меньше и меньше.
И в душевной простоте бесхитростного характера никого не щадила, ни правых, ни виноватых, ни подругу свою единственную.
Увидев Марию Игоревну, народная артистка Лукина встала в позицию
"Великая Ермолова на картине Валентина Серова" и резко повысила командный голос.
Нужно ли объяснять, что друг дружку они не терпели, хотя и пересекались на сцене в одной постановке. Правда, в ролях двух заклятых врагов. Так что в данном случае вполне можно сказать, что искусство и действительность сплелись в нерасторжимом единстве.
Мария Игоревна гордо, точно на плаху, прошла мимо Лукиной и громко хлопнула дверью в гримёрку. Пусть, зазнайка деревенская, знает, что мне всё равно ничего не слышно.
Все люди – путешественники, даже если они путешествуют по родному городу. Человек всегда в странствии, что бы с ним ни происходило. Люди вечно куда-то идут, едут, плывут или летят – а некоторые путешествуют, даже сидя дома. Эта книга – о том, как возникали дороги и куда они вели, как люди странствуют по ним, как принимают других странников, как помогают друг другу в пути – и как возвращаются домой.
Книга Дмитрия Бавильского, посвященная путешествиям, составлена из очерков и повестей, написанных в XXI веке. В первый раздел сборника вошли «подорожные тексты», где на первый взгляд ничего не происходит. Но и Санкт-Петербург, и Тель-Авив, и Алма-Ата, и Бургундия оказываются рамой для проживания как самых счастливых, так и самых рядовых дней одной, отдельно взятой жизни. Второй цикл сборника посвящен поездкам в странный и одновременно обычный уральский город Чердачинск, где автор вырос и из которого когда-то уехал.
Бавильский Дмитрий Владимирович родился в 1969 году в Челябинске. Окончил ЧелГУ. Литературный критик. Автор романов «Едоки картофеля», «Семейство пасленовых» и «Ангелы на первом месте». Живет в Челябинске.Из изданного в харьковском «Фолио» романа «Нодельма» можно почерпнуть немало сведений о быте среднестатистического успешного москвича.
Действие романа разворачивается весной 1983 года, во времена, сильно напоминающие наши… Облавы в кинотеатрах, шпиономания, военный психоз. «Контроль при Андропове ужесточился не только в быту, но и в идеологической сфере. В школе, на уроках истории и политинформациях, постоянно тыкали в лицо какой-то там контрпропагандой, требовавшей действенности и сплоченности». Подростки-восьмиклассники, лишенные и убеждений, и авторитетных учителей, и доверительных отношений с родителями, пытаются самостоятельно понять, что такое они сами и что вокруг них происходит… Дмитрий Бавильский – русский писатель, литературовед, литературный и музыкальный критик, журналист.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Описывая одни и те же достопримечательности, каждый наблюдатель совершает путешествие вглубь себя, а сама Венеция, с ее каналами, мостами, церквями и дворцами, оказывается лишь ключом к самому себе. Мне нравится автор-герой этой книги, который говорит: «В пространстве всеобщей памяти я нашел собственный коридор…» Проходя вслед за автором, шаг за шагом, поворот за поворотом, минуя пейзажи, рассматривая детали интерьеров, погружаешься в историю культуры, и это путешествие хотя и не заменяет личного пребывания в уникальном городе, но открывает огромную культурную перспективу, которую так трудно рассмотреть торопливому туристу, осматривающему Венецию в трехдневный срок.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.