Глава первая
АПАТИЧНАЯ ПНЕВМОНИЯ
I
«Привет! Меня нет! Говорите после гудка! Пока!» — и голос бодрый, жизнерадостный, голос человека, привыкшего все брать от жизни. Каждую неделю на его автоответчике новая запись, можно звонить, создавая для себя иллюзию общения. Они работают на одном этаже вот уже несколько месяцев, но до сих пор не перекинулись и парой слов. Вот уже некоторое время Нодельма начинает день со звонка его автоответчику, кажется, это вошло у нее в привычку.
До этого ей отвечала другая запись: «Привет, мы спим, перезвоните позже или оставьте запись…» Какое низкое коварство! Нодельму злит множественное число этого признания: она же точно знает, что у него никого нет, что это обычные дешевые понты.
Хотя, возможно, таким образом он просто заговаривает одиночество? Ох уж эти творческие личности, замороченные и непредсказуемые. Никогда не знаешь, какое сообщение он наговорит на следующий день, — интрига, однако.
II
Телефон стоит возле самой софы, достаточно руку протянуть, свесить и пальцами нащупать кнопку, запрограммированную на его номер. Нодельма всегда просыпается быстро, за мгновение до пробуждения осознавая возвращение к реальности. Глаза еще не открыла, а объемные образы уже превращаются в плоские мысли. Мысли — они же плоские, они только тени — чего? Подлинных мыслей? Образов, которыми мы на самом деле мыслим?
Итак, просыпается, руку протягивает, прислушивается. «Привет… меня нет…» Горько улыбнулась: точно нет, причем нигде, ни на суше, ни на море, но в другой, своей жизни. Так что новый день начинается, как всегда, безутешно. Впрочем, почему уж безутешно? Запись поменял, уже хорошо, уже что-то сдвинулось с мертвой точки.
«…говорите после гудка… пока…» Нодельма никогда не записывается на его автоответчик. Не потому, что боится, опасается выдать себя, ей даже в голову это не приходит — говорить. И что она тогда ему, молодому повесе, скажет? Про чувства? Про то, что следит за ним постоянно? Вот он обрадуется! Можно представить… Нет, она никогда ничего не скажет. Потому что нечего ей говорить.
III
Она обращает на него внимание сразу же, как только он объявляется на тринадцатом, управленческом, этаже, очень уж он отличается от всех остальных обитателей исследовательского центра «Платон & Co», занятых фундаментальными исследованиями в области физики. До него все здесь ходили только в строгих костюмах, служа отлично-благородно. С галстуками однотонных (как приказывает устав компании) расцветок. Исключения позволяются лишь отдельным, особо приближенным к генеральному топ-менеджерам: их галстуки могут быть, ну, например, в клеточку или в полосочку, гм.
«А этот выпал из гнезда»: свободные свитера ярких расцветок из Н &M, мятые курточки от Chevignon (Нодельма насчитала пять разновидностей), вручную состаренные джинсы из коллекции Paper Denim & Cloth, неброская, но от этого казавшаяся еще более актуальной обувь. У нас такую не купишь. Как dandy лондонский. Чужой среди чужих, экзотическая птичка, непонятно как на тринадцатый этаж залетевшая. До него подобным образом позволял себе одеваться только генеральный, Платон Олегович. Нодельма никогда хозяина не видела, но молва доносит про его кроссовки и косоворотки. Вот они и нашли друг друга.
IV
Она обращает на него внимание в первый же день, столкнувшись в коридоре, удивляясь птичьему хохолку на неприбранной голове, а влюбляется чуть позже, когда количество удивления переходит в иное качество — сильного безответного чувства.
Нодельма осознает свершившийся поворот, когда решает придумать ему секретное имя. Так у нее принято. С детства: назвать по-своему человека или явление природы означает присвоить их, получить к нему полный доступ.
Сначала она хочет назвать его Птичкой. За нездешность, погруженность в себя, постоянную взлохмаченность. За неподражаемую странность. Или Птенчиком. Птенцом. Долго не может найти подобающего варианта — все они обладают высокомерием и уничижительными оттенками. Странно унижать объект обожания — все равно что себя (прилюдно) высечь. Пару дней ходит, мусолит компромиссные варианты — Птенц и Птиц, — в которых смущает недовоплощенность, хищный клюв окончания. Имя приходит неожиданно, во сне, точнее, сразу же после сна. Когда она открывает глаза, потягивается к телефонному аппарату, мысленно споткнувшись ртом о воздух, и выдыхает: «Кня».
V
Через пару дней, когда в отдел заглядывает Светланка, ответственная за корпоративный стиль, Нодельма узнает, что новенькому уже заказаны визитки. И, как на них значится, руководить он будет корпоративным пиаром, то есть придавать их фундаментальным исследованиям одухотворенный образ. Значит, и правда ну очень творческая личность: больно уж задача перед Кня стоит сложная.
— Точно не помню, — близорукая Светланка грызет большое зеленое (зимнее) яблоко, — то ли писатель, то ли художник.
— Ничего себе разница, — ухмыляется Нодельма, гордившаяся опытом общения с богемной публикой, — а поконкретнее нельзя?
— Да мы сами еще толком ничего не поняли, нам же толком никто ничего не объясняет, ты же знаешь, наш родной исследовательский центр, — Светланка пожимает плечами и добавляет с интонациями всезнающего офис-менеджера Елены, — имеет большой опыт визуального мышления, какая-то там величина в области современного искусства.
