Ангелы на каждый день - [26]
— Понимаешь? — уверяла она его и себя. — Мы с тобой должны смотреть в прошлое.
Томаш закрыл глаза, потом кивнул.
— Нас одарила любовь. Не каждому достается такое. У нас есть что вспомнить. Наши закрома полны прошлым.
Он сжал ей руку и после долгой паузы поцеловав ее.
25. Нит-Гайяг
И в четвертый раз мы на мосту: Главков мост. Гахамел с незапамятных времен питает слабость к мостам, но мне сдается, что этот речной поток несется куда-то в бездну. Никто из проезжающих водителей не знает, что черно-коричневые водные массы гораздо глубже, чем кажутся. Времени остается так мало. Меня одолевает безнадежность. Еще до того, как Гахамел открывает совещание, я вынимаю из портфеля один из бестселлеров Дорин Вирту и показываю ему.
— Хорошо бы тебе взглянуть на это: “Справочник для воплощенных ангелов, элементалов, вселенских существ, новых душ и посвященных”, — цитирую я с обложки.
— Одну минуту. Откуда у тебя эта книга?
— Я сделал виртуальную копию, — хвастаюсь я. — Стараюсь идти в ногу со временем.
Иофанел поднимает большой палец. Гахамел продолжает изображать непонимание.
— Это ничуть не сложнее сканирования, — объясняет ему Илмут.
Гахамел качает серебряной головой.
— Главное, чтобы ты сумел доставить пиццу.
— Сумею. Кое-что прочту тебе. Небезызвестная Келли описывает свои чувства так: Я словно не принадлежу этому миру. Я всегда чувствовала себя белой вороной. В девятилетке одноклассники говорили мне, что я с приветом. Было ужасно тяжело. Я переживала, что меня никто не любит. Теперь, когда я знаю, каковы мои духовные истоки, когда я знаю, что я воплощенный ангел, я смотрю на вещи совершенно иначе.
— Издатель этой книжки просто преступник! — сердится Гахамел.
— Тем не менее, Дорин Вирту — частый гость в престижных американских теле- и радиопрограммах: “Oprah”[33], “CNN”, “The View”, “Good morning America”[34].
— Wake up, America![35] — усмехается Иофанел.
— Хорошо, — вздыхает Гахамел, но что из этого следует? Я спрашиваю: что мы сделаем для Ярмилы? Позвольте напомнить вам, что через три часа она лишится единственного сына.
Под длинными ресницами Илмут — несомненное ожидание, которое мне трудно понять.
— Иофанел должен пойти к ней, — говорю я.
— Что?! — выкрикивает Иофанел.
— Хорошая мысль, — соглашается Гахамел. — Он представится архангелом Уриилом.
— Немного подгримируем тебя. И, конечно, у тебя будут крылья.
— Вы сошли с ума?! Вы совсем спятили?!
Гахамел взмахивает рукой в направлении многолюдной набережной.
— Мы — ничуть.
С этим нельзя не согласиться.
— Но могли бы.
— Архангел Уриил?! Мыльная опера! Упаси, Господи! — Не перестает восклицать Иофанел.
Но мы-то знаем, что в конечном счете Иофанел сделает все для Ярмилы. Глаза выдают его. Вы хотите знать, как выглядят ангелы? Как хорошие люди.
Гахамел откашливается. Что еще у него на сердце? Жду, что он скажет.
— Остается вопрос: что мы можем сделать для Зденека?
Илмут от неожиданности застывает с открытым ртом.
— Что я слышу? С каких пор самоубийцы — наша забота? — спрашивает Иофанел.
— Неужто мы не проявим к нему даже самой скромной милости? Не исполним его последнего желания?
— Я думал, что самоубийцы — не наша забота.
— Своим поступком он лишит двух малышей отца, — повышает голос Илмут. — Мы не должны одобрять такие вещи!
— Жизнь его тоже лишила отца. Он ни разу так и не увидел его, — напоминает ей Гахамел. — Я, конечно, не одобряю таких вещей, мне просто жаль его. Подчас жизнь разочаровывает людей столь глубоко, столь фатально, что им ничего не остается, как отринуть ее. Иные разочарования, как видно, нельзя пережить.
Я думаю и о Лиде. Она встретила любовь — преступление ли это? Когда Лида встретила того, кого искала всю жизнь, она была уже замужем... Счастье одних порождает отчаяние других.
— В следующий раз мы будем исполнять последнее желание таксы, проглотившей каштан, — недовольно бурчит Иофанел.
Гахамел смотрит на него укоризненно.
— Если не мы будем сочувствовать людям — то кто же тогда? — спрашивает он.
Иофанел недоверчиво хмурится.
— Бог, а кто же еще! — восклицает Илмуг. Гахамел с нежностью обнимает ее.
26. Гахамел
Мария на тахте тяжело поднимает ноги и упирается ими в белую стену гостиной.
— Опять отекают, — говорит она.
— Где Иофанел? — спрашиваю я.
— Переодевается, — сообщает мне Нит-Гайяг. — С моим ангельским облачением было меньше хлопот.
— Ты не видела гастрогель?! — кричит Марии из прихожей Карел. — И синие носки не могу найти.
— Постою минуту, и ноги у меня как бревна.
Карел в раздражении останавливается в дверях. Антипатия партнеров, по сути, невинна, ибо неизбежна. После двадцати семи лет совместного существования достаточно спутать какую-нибудь дату или разлить молоко из пакета — и вся накопившаяся ненависть мгновенно выплескивается наружу с поразительной силой.
— Ты слышишь меня? Я ищу синие носки и гастрогель.
— Гастрогель в буфете. Где панировочные сухари. А может, под телевизором. Носки, как всегда, в бельевой корзине.
Карел качает головой и начинает рыться в корзине.
— Непарные, — бормочет он под нос. — Обычная история.
Он вытаскивает несколько носков различного цвета и показывает их супруге.
— Если ты их сложишь попарно, я вывешу флаг!
Какие основания у критики считать, что «Михала Вивега можно издавать в два раза большим тиражом, чем других прозаиков»? Взрывной стиль прозы Вивега и широкая палитра типично чешского юмора сделали его самым читаемым автором, воссоздающим в излюбленной для него форме семейной хроники поворотные события недавнего прошлого Чехии.
Какие основания у критики считать, что «Михала Вивега можно издавать в два раза большим тиражом, чем других прозаиков»? Взрывной стиль прозы Вивега и широкая палитра типично чешского юмора сделали его самым читаемым автором, воссоздающим в излюбленной для него форме семейной хроники поворотные события недавнего прошлого Чехии.
Михал Вивег — самый популярный современный писатель Чехии, автор двадцати книг, которые переведены на 25 языков мира. Поклонниками его таланта стали более 3 миллионов человек! Михал Вивег, так же как и Милан Кундера, известны российским читателям благодаря блистательным переводам Нины Шульгиной.Главная героиня романа — Лаура, двадцатидвухлетняя девушка, красивая, умная, влюбчивая, склонная к плотским удовольствиям. Случайная встреча Лауры и Оливера, сорокалетнего рекламного креативщика, остроумного и начитанного, имеет продолжение: мимолетные переглядывания в гостиничном ресторане выливаются в серьезный роман.
В своем романе известный чешский писатель Михаил Вивег пишет о том, что близко каждому человеку: об отношениях между одноклассниками, мужем и женой, родителями и детьми. Он пытается понять: почему люди сходятся и расходятся, что их связывает, а что разрушает некогда счастливые союзы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.