Ангел в моих объятиях - [71]

— О да, очень, — фыркнула она и игриво изогнула бровь.

Ее пальцы обвились вокруг мощной напряженной плоти, скользя по тонкой нежной коже, пока Маркус не застонал, невнятно бормоча проклятия.

Его голова запрокинулась назад, ударившись о деревянную опору, но он не чувствовал ничего, кроме ее ласковых пальцев на своей плоти.

Но когда Сара обхватила горячими и влажными губами его разгоряченный фаллос, лаская его языком и покусывая зубами, невыразимое удовольствие разлилось по всему телу.

Маркус запустил руки в волосы Сары и, направляя ее, придал определенный ритм ее движениям, сам же, едва сдерживаясь, стиснул зубы.

Сара вскинула руки и впилась в его ягодицы с такой силой, что ее ногти ранили кожу. Почти теряя сознание, он схватил ее за плечи.

— Ради всего святого, — хрипло пробормотал он. Ее губы неохотно отпустили свою добычу, когда он поднял девушку и прижал к себе. — Где ты научилась этим приемам, которые сводят мужчин с ума?

— У Клер, — коротко бросила она и обвила его шею руками, запустив пальцы в волосы, а губами отчаянно домогаясь поцелуя.

— Напомни мне поблагодарить ее за это, — сказал Маркус, на секунду оторвавшись от Сары, чтобы вновь прильнуть к этим жадным губам, лаская ненасытным языком гладкие недра ее сладкого ротика.

Он подвел ее к лавочке, и, едва опустившись на нее, Сара обхватила его бедра ногами, непроизвольно изогнувшись, чтобы проникнуться его желанием.

Маркус смотрел на девушку, которая лежала перед ним, невообразимо прекрасная и раскрепощенная в ожидании блаженства. Кожа пылала от возбуждения, глаза лучились от страсти и обещали наслаждение.

— Ты уверена? Ты точно знаешь, что хочешь этого? — спросил он Сару, замирая от страха, что она может передумать.

Она приподняла бедра и начала ритмично раскачиваться взад и вперед, улыбнувшись так, как умела улыбаться только Сара Тисдейл.

— Ни в чем я не была еще так уверена в своей жизни, как сейчас.

— Я люблю тебя, — вырвалось у него помимо воли, но Маркус ни секунды не жалел об этом.

В ее темно-зеленых глазах бушевал огонь, руки впились в его плечи.

Не дав ей ответить, он одним движением направил мощное, но щадящее оружие в ее лоно и осторожно толкнул. Сара задохнулась, содрогаясь всем телом, когда он вошел в нее медленно, но уверенно.

Саре было трудно дышать, и Маркус остановился, испугавшись, что причиняет ей боль.

— Я знаю, — прошептала она.

«Она моя», — пронеслось в голове за мгновение до того, как всепоглощающее желание затуманило рассудок. Он выходил из нее и потом опять погружался все глубже с каждым медленным, но сильным толчком.

Сара не могла насытиться и, изогнувшись, с жадностью стремилась ему навстречу.

Маркус вдыхал аромат ее тела и волос, запах пота и женского возбуждения. Он ускорил ритм. Ее дыхание участилось, тело изогнулось, как натянутый лук, все мышцы напряглись, каждой клеточкой отчаянно стремясь к вершине блаженства.

Из ее груди вырвался крик, ноги судорожно сжали его бедра, в то время как тело сотрясалось в конвульсиях.

Опершись рукой о ее бедро, он сделал еще несколько быстрых и глубоких толчков и вдруг замер, прежде чем глухой стон вырвался из недр его души, возвещая о достижении райского наслаждения.

Маркус перевернулся на бок, не отпуская Сару, все еще погруженный в нее, не в силах различить границу между их телами, ибо теперь они были одним целым.

— Верь мне всегда — что бы ни случилось, — прошептал он ей в копну темно-рыжих волос. — Пообещай!

— Обещаю. И верю тебе всем сердцем, — пробормотала она, обхватив ладонями лицо любимого.

И Маркус тоже поверил ей.

Глава 14

Сара поедала колбаски и яйца всмятку с волчьим аппетитом и никак не могла утолить голод.

— Ты что, обежала весь Лалуорт? — спросила ее мать, явно намекая на таинственное исчезновение дочери прошлым вечером и странный аппетит поутру. — Пар выпускала? Гораздо разумнее было остаться у Беннингтонов.

Тем же вечером в беседке Маркус придумал оправдание и настоял на том, чтобы Сара дословно его запомнила.

— Мама, мне просто захотелось выйти на свежий воздух. Я гуляла в саду и не так уж далеко ушла, — говорила Сара, намазывая маслом ломтик подрумяненного на огне хлеба и пряча улыбку. — Лорд Уэстон послал своего слугу, но он не смог найти меня. Разве это моя вина?

— Я тоже не виновата, что твое самое лучшее платье испорчено из-за ливня, — пожаловалась леди Тисдейл и жестом попросила Сару передать ей клубничный джем. — В самом деле, если бы слуга лорда Уэстона был порасторопнее, он бы тебя сразу нашел.

Сара положила на тарелку хлеб с маслом и потянулась за джемом.

— Мама, я уверена, что Господь всемогущий прямо сейчас мучается угрызениями совести, что затеял грозу, — сказала она, передала матери джем и взялась за хлеб.

Сара прекрасно понимала, что ее замечательное бальное платье пришло в полную негодность, только гроза здесь была ни при чем.

Девушка вздрогнула, вспомнив, отчего ее платье так помялось. Мягкий нежный шелк не предназначен для того, чтобы его бросали на землю, как кучу ненужного тряпья, под открытым небом, ночью, да еще в грозу.

Тогда в беседке Маркус тихо ругался, застегивая многочисленные пуговки измятого платья, его шотландская картавость придавала вульгарным выражениям возбуждающую привлекательность.