Анечка из первого «А» и другие - [41]

- Ну ладно, ладно. Понимаю.

Я схватил санки и бросился бежать, но, прежде чем я оказался за дверью, мама все-таки успела снова меня озадачить:

- Ну что же все-таки подарить тебе на рождество?

Полдороги по направлению к горке мы с Франтой молчали. Марцелка шла между нами. И тоже молчала. Один только раз она взглянула на нас и спросила:

Мальчики, а что вы хотите, чтобы вам положили под елочку?

Франта поддал ногой сугроб. А я сказал:

- Марцелка, помолчи, не то отведу домой.

Нам, значит, предстоит возить ее по той горке, где ползают одни малыши, которых привязывают к санкам, а она еще, в довершение ко всему, будет пытать нас по поводу подарка.

Франта разозлился, и я тоже.

- Я лучше пойду домой, - сказал Франта.

Но Марцелка ухватила его за руку:

- Нет, не пойдешь. Я должна сидеть между вами.

Я пожал плечами, и Франта тоже пожал плечами. Так мы дошли до горки. С одной стороны - спуск отличный. Санки так и летят и, наконец, попадают на узкую тропинку между колючими кустами. О спуске с другой стороны нечего и говорить - это только для малышей и трусов. Однажды я нарочно хотел там перевернуться, да ничего из этого не вышло.

- Значит, на пологий, - вздохнул Франта и первым сел на санки.

Марцелка села за Франтой, а я за ней. Раз семь нам пришлось оттолкнуться. Но даже когда мы тронулись и поехали - все равно хоть плачь. Кругом малыши, привязанные к санкам, саночки с барьером, чтоб они не вывалились, а уж орут-то, будто летят на самолете. Перед нами бежала собака, вернее, почти шла шагом и все-таки все время оказывалась впереди. Нам с Франтой было так стыдно за такую скорость, что мы даже вспотели.

А Марцелка ликовала.

В утешение себе я время от времени бубнил:

- Все правильно. Все, как велела мама. Я внимательно слежу за Марцелкой. Марцелка сидит между мной и Франтой. И я внимательно смотрю, куда мы едем.

Когда мы спускались с горки в четвертый раз, Франта взмолился:

- Петр, я больше не могу. Я хочу прокатиться по-настоящему.

Я показал ему на Марцелку.

- А пусть она подождет нас внизу, - решил Франта.

- И я больше не могу, - сказал я чуть попозже. - Подожди нас внизу, Марцелка.

Мы обошли горку, и я поставил Марцелку в безопасное место за густым кустарником. А чтобы ей не было скучно, мы слепили для нее маленького снеговичка.

- Мы тут, совсем рядышком, - отпрашивался я у Марцелки.

Мы с Франтой схватили санки и, пробежав тропинкой между кустами, устремились прямехонько на крутой склон.

Вид оттуда был совсем другой. Наезженная дорожка круто устремлялась вниз. И спускались по ней одни только мастера. Мы тут же перестали злиться и забыли и про Марцелку, и про подарки. Я поставил санки на самый край и крикнул:

- ...три, два, один - старт!

И мы полетели. Уже через минуту скорость была такая, что нам пришлось зажмурить глаза.

- Кто затормозит, тот трус! - крикнул Франта.

Мы задрали ноги повыше, и штанины у нас раздулись, как рукава раздуваются на аэродроме. Мы летели по наезженному санному пути, узкому, как нож, и вылетели прямо на тропинку между колючими кустами.

И вдруг Франта заорал:

- Марцелка!

Я глянул через его голову. И увидел ее. На этой самой узенькой дорожке между кустами.

- Поворачивай! - крикнул Франта.

Но и направо и налево был кустарник. Оба мы взяли правее. И оказались в кустах.

Потом мы долго приходили в чувство. Ни один из нас не проронил ни слова. Только Марцелка сказала: «Ой!»

Потому что у Франты не было почти всей правой штанины, а у меня - левой.

Возвращаясь домой, мы увидели, что наши с Франтой мамы стоят на лестнице и разговаривают. Моя мама взглянула на меня и сказала:

- Я думаю, ты теперь догадываешься, что получишь на елку?

А Франта, не дожидаясь вопроса, ответил:

- Мне тоже брюки.

Как мы с Франтой учили Яринку ловить рыбу

В конце весны мы с Франтой снова отправились на рыбалку. Подошли мы к реке и видим: на том месте, где мы обычно ловим рыбу, уже стоит какая-то девчонка. В руке она держит обычный прут, к которому привязана нитка.

- Скажи на милость, что ты здесь делаешь?

Она даже и не оглянулась:

- Ловлю рыбу.

- А на какую, если не секрет, наживку? - спросил Франта.

Она вытащила нитку из воды. На конце виднелась согнутая булавка, а на ней - кусочек яблока.

- С ума можно сойти! - возмутился Франта и бросил свою кепку оземь.

- Ей-богу, можно сойти! - сказал я. - Неужто рыбка ловится?

- Нет, - ответила девчонка, обернулась к нам и засмеялась. - Разве вы меня не узнаете?

Это была та самая девочка, ради которой мы собирались сторожить в саду орехи.

- Про Розу это ты, конечно, здорово соврала, - сказал я ей прямо, - но ловить рыбу - это не так просто.

- Почему же? - спросила она спокойно.

- Потому что на булавку и на огрызок никто еще и никогда ничего не поймал.

Франта, нарочно глядя на вершину тополя, спросил:

- А ты не знаешь, Петр, как ее зовут на самом деле?

Она совсем не обиделась.

- Яринка, - вдруг сказала она, потом нагнулась и сорвала два стебелька травы.

- Кто вытянет длинный стебелек, тот и будет учить меня ловить рыбу.

Франта вытащил довольно длинный стебель, но мой был еще длиннее.

Я повел Яринку на каменистую косу. Перед нами была быстрая река, а за нами - мелкий залив. По реке бежали маленькие волны, и я знал, что там можно наловить уклеек.