Андрейка - [46]

Зазвонил телефон.

Секретарь неторопливо взял трубку:

— Я, Рудак... Мой... Так, так... Я и сам собирался к вам... А как вас зовут? Антонина Ивановна? Очень хорошо. Обязательно зайду, Антонина Ивановна.

Он медленно, осторожно, как на горячее, опустил трубку на аппарат, не отводя от нее глаз. Новости наплывали так быстро, что Рудак не успел собраться с мыслями.

— Самое страшное,— вмешался Мартын, догадавшийся о содержании телефонного разговора,— это то, что твой курит и даже пробует выпивать. Учит и моего. Так что, если хочешь, давай действовать вместе...

— Я с ним поговорю! — погрозил Рудак кулаком.— Тебе что: переберешься в Минск, и все. А мой останется один.

— Ну и что? Займись им. Школа поможет... Может быть, и хорошо, что не будет вместе с моим.

Мартын считал свою задачу выполненной. Зная крутой характер секретаря райкома, он вначале опасался, что тот поймет все не так, как надо. Но теперь успокоился. Ничего, пускай подумает. Нужно подумать и ему, Мартыну, о детях, их взаимоотношениях, больше бывать с ними, разговаривать.

— Когда ты уезжаешь? — тихо спросил Рудак.

— Ничего определенного пока не знаю, — ответил Мартын и подумал, что сегодня Рудак, кроме всего прочего, такой покладистый потому, что видит в нем представителя из центра.

— Заведующих отделами попросите ко мне! — сказал Рудак секретарше, вошедшей по его звонку.

Едва секретарша повернулась к двери, как в кабинет влетел Михась. С нагловато-насмешливыми глазами, всклокоченными волосами и не застегнутом на пуговицы пальто, он выглядел довольным и независимым.

— Что тебе? — сердито спросил Рудак.

Михась, увидев Мартына, немного растерялся.

— Так я позову,— быстренько сказала секретарша и шагнула к двери.

Рудак проводил ее сердитым взглядом, будто она была в чем-то виновата.

— Я спрашиваю, что тебе тут нужно? — обращаясь к сыну, повторил он.

Михась не ожидал такого приема. Обычно отец старался как можно быстрее выполнить его просьбу, лишь бы отстал. «Не мешай работать»— были любимые отцовские слова и тут и дома.

Сегодня же отец заговорил совсем иначе, сразу видно, что он не в настроении. Михась догадался, что тут шел разговор о нем и дядька Мартын, очевидно, кое-что рассказал о его поведении. Язык у хлопца будто примерз к нёбу, хотя Михасю до зарезу были нужны деньги, за которыми он и прибежал.

— Опять за деньгами? — строго спросил Рудак, не сводя глаз с сына.

Смотрел на Михася и дядька Мартын. Хлопец не мог не заметить любопытства в его глазах, не мог не понять по его лицу, что и он догадывается о причине прихода.

Надо было как-то выкручиваться, и вместо подготовленной фразы: «В школе новые тетради продают»— Михась с трудом произнес:

— Мне деньги не нужны...

— Так говори, что нужно, а то у меня дела...— чуть спокойнее сказал Рудак.

Но Михась окончательно растерялся. Он был бы рад выскочить из кабинета, но на него смотрели двое — отец и Мартын — и ждали ответа.

— Ну, просто так, — промямлил он и подался к двери. Щеки и уши его горели, и над верхней губой выступили капельки пота.

— После заседания пойду в школу... Дома поговорим,— отрывисто сказал Рудак и наклонился над письменным столом, тем самым позволяя сыну уйти.

Михась спиною открыл дверь, но не рассчитал, зацепился ногой за порог и грохнулся на пол.

Кто-то подхватил его и поставил на ноги.

XIV

Василь Голенчик уже которую неделю жил в Минске. Работал он в том же учреждении, что и до войны.

Не получалось только никак с квартирой. В прежнюю, довоенную, ему самому не хотелось возвращаться, хотя право на нее как демобилизованный воин имел. Квартира напоминала бы ему прошлое, жену, сына... А кроме того, в ней жил теперь инвалид с семьей, и выселять их не хотелось. И Голенчик удовлетворился словом министра, пообещавшего квартиру в новом доме, где уже ведутся отделочные работы.

По служебным делам Голенчик часто выезжал в районы. Побывал он и в Смолянах. Несколько дней провел в поездках с новым секретарем райкома партии по торфозаводам района. Как специалист он особенно интересовался машинами, их работой, организацией труда.

И не знал Василь, представить себе не мог, что в этих самых Смолянах в семье дядьки Мартына живет его сын, Андрейка. Не знал он, конечно, и то, что теперь Мартына перевели в Минск и вместе со всей семьей туда переехал и его Андрейка.

Заслуженным человеком пришел Голенчик с войны: с шестью наградами, в звании майора. Получил высокий пост в министерстве.

На руках у Василя Голенчика уже была справка из партизанского штаба о том, что его жена Зинаида Антоновна погибла в бою. Из деревни, где жила мать жены, бабушка Василиса, ответили, что старушка недавно умерла. Имени сына в этих документах не значилось. Василь не догадался сходить в Верховный Совет и посмотреть там списки награжденных. Голенчик не мог даже представить себе, что его Андрейка, которого он помнит маленьким мальчиком, окажется в таких важных списках.

...Вот уже и квартира есть. Ладная комната со всеми удобствами — кухней, кладовочкой, коридорчиком. Совсем отдельная. Но Василю она не совсем нравилась. Лучше бы жить с хорошими соседями, жить среди людей. Может, не так было бы тоскливо.