Андрей Чохов - [4]

После отливки «Кашпирову пушку» с великими трудностями перевезли в Китай-город к Кремлевской стене и установили здесь на большой площади, которая тогда называлась «Пожаром», а впоследствии — во второй половине XVII столетия — получила название «Красной». Это было самое красивое место Москвы. Высоко над площадью возвышались башни Кремля. На левой из них, Фроловской (ныне Спасской), издавна находились часы с курантами — главные часы государства. Неподалеку от башни в 1553–1554 гг. замечательные зодчие Барма и Посник Яковлев воздвигли Покровский собор — храм Василия Блаженного — замечательный памятник в честь Казанской победы.

«Кашпирову пушку» установили напротив храма — около Никольских ворот Кремля. Колоссальное орудие и величественный храм своей красотой и необыкновенными размерами утверждали силу и мощь Русского государства.

Год спустя, в 1555 г., уже около самого храма поставили другую большую мортиру, которую источники описывают следующим образом: «Пушка Павлин ядро каменное весом 15 пуд (=240 кг), длина пушке 6 аршин 3 вершка, от запалу длина пол 6 аршина 3 вершка, весом 1020 пуд (= 16 626 кг)»[12]. Орудие отлил московский мастер Степан Петров, искусный и талантливый литец, которого также надо признать одним из учителей Андрея Чохова.

Задачей больших орудий, установленных на Красной площади, была защита москворецких переправ и ближайших подступов к ним. Временами пушки устанавливали на «станки» и везли в поход. В 1563 г. «Кашпирова пушка», «Павлин» и большие орудия «Орел» и «Медведь» участвовали в осаде Полоцка. Источники рассказывают, что артиллерия — «весь наряд стенной и верхней» — была поставлена вблизи городских ворот, а также под крепостными стенами — «и во многих местах вкруг города стены пробили, и ворота выбили, и людей… побили»[13]. Очевидец рассказывает, что при стрельбе из «Кашпировой» и «Степановой» пушек дрожала земля: «…ядра у больших пушек по двадцати пуд, а у иных пушек немного полегче».

Сохранились сведения и о других орудиях Кашпира Ганусова.

Большая 150-пудовая пищаль «Гладкая» «кашпирова литья» участвовала в 1632 г. в походе воеводы Михаила Борисовича Шеина под Смоленск[14].

В самом Смоленске в течение многих лет стояла 185-пудовая пищаль «Острая Панна». Орудие было причудливо изукрашено: у дула вылиты «две ехидны человекообразны до пояса, а от пояса — хоботы змеиные»[15].

В Московском Кремле еще в начале XVIII в. стояли, уже упоминавшаяся 117-пудовая пищаль, отлитая Кашпиром Ганусовым в 1565 г., а также восемь пушек поменьше — весом от 36 до 52 пудов. Для пяти из них опись указывает: «пушка из Нарвы 1704 году»[16], что свидетельствует об их участии в сражениях Северной войны.

Все эти орудия были изготовлены на московском Пушечном дворе — крупнейшем ремесленно-промышленном предприятии Московского государства. Здесь впервые восторжествовали новые принципы организации труда. Отсюда основанная на наемном труде мануфактура стала расшатывать устои феодального общества.

На Пушечном дворе прошла вся сознательная жизнь Андрея Чохова.

Место, где стоял в те далекие времена Пушечный двор, может быть указано достаточно точно. «Большой литейный завод», как называли его иностранцы, обозначен на многих планах древней Москвы. На одном из самых ранних — Годуновском (1600–1605 гг.) — Пушечный двор изображен в виде продолговатого четырехугольника неправильной формы, расположенного на левом берегу р. Неглинки напротив Китайгородской стены[17]. Неузнаваемо изменились эти места сейчас. Река с 1817 г. заключена в трубу, и по ее руслу пролегла новая улица, называвшаяся сначала «проездом у Петровского театра», а затем «Неглинным проездом». На месте Пушечного двора высятся многоэтажные административные корпуса. А там, где проходила северная стена двора и почти вплотную к ней — церквушка Иоакима и Анны, стоит универмаг «Детский мир».

Память о прошлом сохраняется в названиях улиц. Старая Софийка в честь славных орудийных мастеров именуется Пушечной. А соседняя улица носит название Кузнецкого моста, хотя ни моста, ни реки здесь давно уже нет. Четыреста лет назад здесь был мост через Неглинку, по нему кузнецы и другие «работные люди» шли на Пушечный двор.

Если верить Годуновскому плану, посредине Пушечного двора стояла большая конусообразная башня, а у северной стены — башня поменьше — это цехи, где отливали пушки и колокола, — «литейные анбары». На другом плане Москвы — Сигизмундовом (1610) — у северной стены Пушечного двора изображено длинное строение[18]. Это — различные отделочные и подсобные цехи — кузницы, «станошный двор», «пороховая мельница», «тележный двор».

И «литейные анбары», и кузницы, и даже колодец с водоподъемным колесом можно видеть на плане Пушечного двора, выполненном в XVII в. План, несомненно, чертили на самом дворе — он обстоятелен и подробен. Мы можем точно установить по нему размеры Пушечного двора: по северной стене — 82 сажени (около 172 м), по южной — 88 (= 185 м), по западной стене вдоль реки — 48 (= 100 м), по восточной стене — 27 сажень (= 56 м)[19]. Предки наши не придерживались правил начертательной геометрии, поэтому на плане вместо вытянутого четырехугольника получился правильный прямоугольник.