Андрей Боголюбский - [154]

- Не люблю лжи, Яким! - укоризненно покачал он головой. - Оскудел монастырь, вот монахини и хотят привлечь богомольцев - о славе монастыря хлопочут.

Яким заметил, как в глубине карих глаз Андрея вспыхнули весёлые огоньки.

- Икона отходит от стены? - спросил Андрей. - Постой, постой… может, потому, что не хочет оставаться в Вышгороде?..

К Андрей задумался; улыбка медленно сползла с его лица.

- А ведь мудро придумано! Это поп женского монастыря Кузьмище. Не иначе как его дело. Он загадал, а я, князь, не приложу ума к его загадке.

- Уж в народе многие знают об этом знамении, князь.

Андрей заходил по комнате.

- Хитёр Кузьмище, ой, как хитёр!.. Это поважнее, чем три сотни коней, украденных Петрилой. Готов до земли поклониться тому, кто первый рассказал об этом чуде! Помог, помог… Говоришь, что в народе об этом знают? (Яким самодовольно кивнул.) Иди, Яким, скажи, чтобы всем говорили о чуде.

13

Тихо и неприметно протекала жизнь Алёшки у мастера Николая. После случая с боярским тиуном Мальчик притих.

- Ты бы шёл погулять, - говорил ему мастер.

- Нет, дяденька, я лучше посижу дома и посмотрю, Как вы работаете.

Он с любопытством присматривался к работе учителя. По восковой модели или в формах, вырезанных в камне, Николай отливал медные и серебряные вещи.В последнее время он изготавливал медные боевые гири. Алёшке очень хотелось узнать, кто этими гирями будет вооружён, но Николай посмеивался.

- Помолчи, Алёшка! Поживёшь - увидишь…

- Вот бы этими гирями боярина Ивана и его слуг… Николай на эти замечания мальчика не отвечал!

Учитель склонял голову над работой. Он брал два куска воска, лепил модель одной половины гири, затем другой. Железным резцом вырезал на каждой половинке рисунок. Иногда на эту восковую модель накладывал в виде узора жгутики из провощённой пеньковой верёвки. Видя, с каким вниманием ученик присматривается к его работе, Николай охотно рассказывал ему, что нужно делать:

- Готовую восковую гирю обольёшь жидкой глиной и высушишь. В печи на огне вытопишь из формы воск и в оставленную вверху дыру нальёшь жидкую медь…

Алёшке не терпелось. Он хотел сам отлить гирю. Однажды, когда Николая не было в избе, Алёшка взял два одинаковых куска воска и начал лепить. На воске остались следы пальцев, жгутики из пеньки не приставали к воску и отваливались. Прищурив глаза, Алёшка смотрел на вылепленный им уродливый комочек. «Дело вроде как не хитрое, а не получается… В руках Николая эта работа казалась лёгкой».

- Сделаю, обязательно сделаю… - шептал Алёшка. Но жгутики не держались.

- Хотел сам сработать? - услышал он сзади. - В подарок Прокопию?

Алёшка покраснел и быстрым движением руки смял свою неудачную работу.

- Ничего, Алёшка, выучишься. Скоро только сказки сзываются, а для работы нужно ученье. Смотри…

В несколько приёмов Николай сделал восковую модель.

После этого случая понял Алёшка, что ремеслу наскоком не научишься.

В деревне дед Кузьма также занимался иногда литьём. У него, как и у Николая, имелся глиняный тигель - горшок, где он расплавлял металл на горне, имелась глиняная ложка- «льячок», насаженная на небольшую деревянную ручку. Этим льячком дед черпал металл из тигля и, подогрев его ещё раз на огне, наливал в литейную форму. Очень часто для изготовления формы дед Кузьма брал изделие другого мастера. Он выдавливал его изображение в мягкой протёртой глине. Податливая глина запечатлевала на себе все линии металлического предмета. В полученное углубление дед наливал расплавленную бронзу. Несмотря на старания деда сделать хорошую форму, литьё его было грубым.

Алёшка знал, как трудно сделать хорошую форму. Затаив дыхание следил он за движением рук мастера Николая. Освещённые неровным светом горящей лучины, руки мастера выцарапывают на камне какой-то сложный узор из тонких, хитро сплетённых линий. Алёшке кажется, что руки мастера дрожат, что эти крепкие, с крупными плоскими ногтями пальцы сейчас сорвутся куда-то в сторону и весь рисунок прочертят одной грубой, ненужной линией. Но опасения его напрасны. На камне вслед за резцом остаются тонкие плетёные узлы, появляются сказочные птицы и львы. Рукавом холщовой рубахи Алёшка смахивает с уставших глаз слезинку.

Утром, едва завиднеется затянутое бычьим пузырём оконце, Алёшка уже на ногах. Завернув ноги онучами ю надев лапти, он бежит в сарай за углём. Ждёт с нетерпением, когда Николай начнёт плавить серебро в тигле и наливать его в форму. На камне-то получилось вчера очень хорошо, а вот что выйдет на серебре? Подняв руку, мастер льёт из льячка огненную струйку через маленькое отверстие в форму. Сухое, с подпалённой бородой лицо его сурово. В глазах - внимание.

- Серебро-то, оно Алёшка, дорогое. Это тебе не железо: поехал на болото, накопал руды, сварил в домнице - и работай. Серебро - его привозят издалека… Во дворе яркий свет солнца слепит глаза. На открытых местах уже стаял снег, и только в тени в оврагах да ямах держатся ещё небольшие бурые кучки. Красная девица - весна приехала незаметно на сошечке, на бороночке, на бороздочке, на овсяном колосочке, на пшеничном пирожочке…

Увлекательно литейное дело! Как хорошо быть I Мастером! Все тебя уважают, каждому ты нужен. Алёшка представляет себе, как станет он известным всему городу златокузнецом…