Андин. Исторические очерки об армянах в Китае - [26]

.

Несмотря на это, в первые годы отношения между Моррисоном и Серампорской троицей складывались неплохо. Обе стороны прилагали старания в изучении китайского языка и пробовали свои силы в переводе Священных Текстов. Моррисон обеспечивал баптистов в Бенгалии необходимыми статьями и книгами, к примеру, что примечательно, он предоставил им транскрипцию (или, скорее всего, часть) манускрипта из Британского музея²¹⁶.

В 1809 году вышла из печати работа Маршмана – переводы трудов Конфуция, копию которой он отослал Моррисону в Кантон. Книга добралась до пункта назначения лишь два года спустя, а сам Моррисон нашел работу крайне отличающейся от своей («Особенности Китайской грамматики»), при этом считая, что его собственный метод восприятия китайского языка более верный, чем предлагают Маршман и Лассар²¹⁷.

Моррисон, в свою очередь, послал копию рукописи “Особенности Китайской грамматики” лорду Минто в Калькутту в надежде, что его работа будет опубликована в Серампоре. Однако до 1815 г. ни одна страница этой книги не была отправлена в печать. И когда годом ранее появилась очередная работа Маршмана, озаглавленная похожим образом – “ClavisSinica или Особенности Китайской грамматики”, Моррисон в бешенстве обвинил членов Серампорской миссии в плагиате²¹⁸.

Один из основателей Британского и Иностранного Библейского общества преподобный Дэвид Боуг писал: “Я с сожалением узнал, что этот джентльмен в Серампоре повел себя таким образом, не выказав уважения к вашей “Грамматике”. Мистер Милн передал мне образец, выполненный ими, и, по всей видимости, он основан на вашей версии. Доктор М. [Маршман] не выказал ни толики такта в этом вопросе… Я считаю, что вы должны самым деликатным и мужественным образом отстаивать свои интересы, утвердить свои права на перевод и разоблачить все попытки плагиата. То, что они повторяют ваши ошибки и копируют те же пропуски, которые допустил ваш гравировщик, является неопровержимым доказательством их бесчестного поступка²¹⁹”.

Кажется, все говорило в пользу того, что Маршман и, возможно, Лассар намеренно воспользовались работой Моррисона, чтобы написать собственную “Грамматику”. Однако, если взглянуть на вещи беспристрастно, становится понятно, что причиной всему является досадное недоразумение, обусловленное техническими проблемами девятнадцатого века. Свою рукопись Моррисон отправил в 1811 г. Понадобилось больше года, прежде чем она добралась, наконец, до Бенгалии. По утверждению Маршмана, он не видел рукописи вплоть до 1814 г., когда его собственный труд уже был давно завершен.

Заявление Маршмана подтверждается списками рекомендованных книг в колледже Форт Уильям. Первое сообщение о работе Моррисона появляется только 20-го июня 1814 г.,²²⁰ и те же источники содержат сведения о завершении Маршмановской “Грамматики” еще до 20-го сентября 1813 (!) года²²¹.

Сам Маршман, отрицавший любое обвинение в плагиате, предлагал провести сравнительный анализ текстов²²². То обстоятельство, что Маршман не питал неприязни по отношению к Моррисону и не умалял его деятельности, подтверждает сообщение в “Мемуарах” Серампорской миссии:

“Мы печатаем “Грамматику” нашего брата Моррисона и предпочтительно будет опубликовать эту работу как можно скорее²²³”.

К сожалению, события 1814-15-х годов повлияли на развитие отношений между двумя азиатскими миссиями, занятыми общим делом. С этого момента каждая из сторон: Маршман и Лассар в Индии, Моррисон и Милн в Китае, была невольно втянута в состязание – кто первым завершит и опубликует китайскую Библию.

Серампорский печатный пресс

В 1808 г. Лассар и его китайские компаньоны были заняты переводом Нового Завета. Полным ходом шло изготовление рабочими-граверами с ситцевой фабрики деревянных блоков на китайском языке. Известно также, что Маршман привлек Лассара и собственного сына к работе над переводом трудов Конфуция²²⁴. Это была первая смелая попытка переложить философскую мысль восточного мудреца на европейский язык.

Нельзя утверждать, насколько хорошо успел освоить язык сам Маршман и какая часть работы была выполнена Лассаром, но, как видно из предисловия, авторы приложили немало усилий, чтобы сохранить идеальную структуру, близкую к оригинальному языку.

Возможно, этот максимализм и стал дополнительной преградой для более гибкого перевода. Сам Маршман, чувствуя неполноценность текста, признает, что работа лишена элегантности повествования, так как они с Лассаром стремились передать смысл каждого иероглифа по отдельности²²⁵. Видимо, увлекшись погоней за смысловой идентификацией, они тем самым отодвинули на второй план идейное содержание и без того сложного текста трактата Конфуция. Маршман горячо благодарит армянина за помощь, не забывая отметить также его китайских помощников.

В это самое время в Серампор приезжает брат Родригес – член Католической миссии в Пекине. Этот человек, больше двадцати лет проживший в Китае, и, согласно Маршману, владеющий языком Поднебесной, принес с собой китайско-латинский словарь – плод многолетнего труда пекинских миссионеров, зачатый еще в 1724 году²²⁶. Этот ценный реликт позволил Маршману определить, насколько сильно они с Лассаром отклонились от оригинального китайского текста. Имея под рукой столь мощный инструмент, авторы теперь могли ускорить процесс перевода Священных Текстов.