Андин. Исторические очерки об армянах в Китае - [25]

. В том же году Моррисон, которым овладела жажда миссионерской деятельности, сделался членом этого общества. Ему предложили отправиться в Китай. Судя по его дневнику, перспектива Китая одновременно прельщала и пугала его. С одной стороны, ему предстояло уехать на край света, где свирепствовали болезни и угрожали другие опасности, но с другой стороны, спасение трехсот пятидесяти миллионов душ казалось ему самым великим деянием, на которое мог решиться человек.

В своем дневнике он писал:

“Это один из самых важных моментов в моей жизни. “О Господи! Если не пойдешь Ты Сам со мной, то и не выводи меня отсюда”²⁰⁹.

Общество рекомендовало молодому миссионеру пройти курс обучения по астрономии и китайскому языку. Его учителем стал китаец, уроженец Кантона, мистер Йонг-Сам-Так, живший в Лондоне – человек, как выражался Моррисон, наделенный властным темпераментом и чрезмерной гордыней²¹⁰. Осень 1806 г. и раннюю весну 1807 г. Моррисон провел в компании этого человека, штудируя китайский язык. Но что самое важное, молодой миссионер тщательно поработал над изготовлением копии манускрипта из Британского музея, которая впоследствии стала лингвистическим фундаментом не только для перевода всей Библии, но и для ожесточенных споров между двумя конкурирующими миссионерскими общинами.

Титульный четвертый лист манускрипта из Британского музея, с дарственной надписью, 1739 год. Сегодня хранится в Британской Библиотеке. (BL) Ms. Sloane 3599. © Copyright held by British Library, Permissions T 020 7412 7755

Моррисон прибыл в Макао 4-го сентября 1807 г. на американском корабле “Trindent”. Три дня спустя он добрался до своей конечной цели.

В Кантоне молодой человек сразу же приступил к основной задаче – переводу Библии. Знал ли он о существовании аналогичного процесса в Серампоре? По всей видимости, не только знал, но и был бы счастлив сотрудничать с баптистами, если бы не критическое отношение Лондонского миссионерского общества к Серампорской миссии. И здесь мы подходим к чрезвычайно важному аспекту, проливающему свет на причину того, почему работа Маршмана и, главным образом, армянина Лассара в различных публикациях приводится крайне противоречиво. Казалось бы, обвинять баптистов в ущербной деятельности не было никаких причин – ведь, по большому счету, все стороны были заинтересованы распространить Священные Тексты на азиатских языках и привлечь к христианской вере как можно больше душ. Однако Лондонское миссионерское общество, впервые получив сообщение о начале работ над Библией еще в 1804 г. из письма Уильяма Кэри, сразу выразило озабоченность. И в первую очередь, их недовольство было направлено против Джоаннеса Лассара²¹¹.

Критически был настроен также сам Моррисон. Едва прибыв в Кантон, он в ноябре написал Джозефу Хардкаслу, мистеру Рейнеру и другим членам Общества в Лондон:

“Работа, которую вы желаете увидеть, дорогой сэр, пока недосягаема. Боюсь, наше братство в Индии введено в заблуждение Джоаннесом Лассаром, армянским джентльменом. Я полагаю, существует достаточно оснований сомневаться в его способностях в китайском языке, а также познаниях в Священных Писаниях. Я упомянул в своем дневнике, как был обманут человеком, который являлся его учителем. Его так называемый учитель – болтливый, невежественный и бесчестный человек”²¹².

Не проходит и нескольких недель, как Моррисон снова пишет:

“Без ведома, сколько времени мне будет позволено оставаться здесь [в Кантоне], я, тем не менее, приобрел несколько китайских книг, бумагу, карандаши и прочее. Не обошлось и без подвоха, которым я обязан так называемому учителю Джоаннеса Лассара. Ему удалось провести меня на сумму в двадцать восемь или тридцать долларов”²¹³.

Такое отношение со стороны Моррисона, который ни разу не встречался ни с Лассаром, ни с результатами его работ, опиралось, в первую очередь, на общее настроение, царившее в Лондоне по отношению к Серампорской троице. И Кэри, и Маршман, равно как и Уард, были нонконформистами своего времени, выходцами из рабочего класса – обувщиком, типографом, простым учителем. Они не соответствовали формальным общепринятым и почитаемым стандартам в академических кругах²¹⁴, снискав лишь презрительное отношение к себе и, соответственно, к своей работе по переводу Библии. А происхождение Лассара стало дополнительным поводом для критики со стороны тех, кто не разбирался в особенностях Армянской Апостольской Церкви. Для многих британцев на рубеже XVIII-XIX веков армяне казались такими же еретиками, как и приверженцы индуизма, возможно, лишь с той разницей, что у первых обряды выглядели более привычными и понятными.

Преподобный Медхарст стал одним из ярых противников Серампорской троицы. Он, в частности, писал: “Пока в Англии шла подготовка, такие же старания для достижения той же цели были приложены в Бенгалии. Мистер Джоаннес Лассар, армянский джентльмен, рожденный и обученный в Макао, был назначен профессором китайского языка при колледже Форт Уильям в Калькутте и наделен ответственностью за перевод Священных Книг с армянского на китайский. Эта работа была отмечена больше его национальным влиянием, нежели точностью изложения. Конечно, трудно было бы ожидать от человека без теологического образования способности подготовить одновременно идиоматически точную и заслуживающую доверия версию”