Андин. Исторические очерки об армянах в Китае - [22]

. Однако кажется маловероятным, чтобы Лассар самолично объявился в колледже Форт Уильям в поисках заработка. Следует помнить, что Бьюкенен упомянул в своих мемуарах тот факт, что Лассар вынужденно оставил торговую деятельность и примкнул к колледжу за согласованные 450 фунтов годовых.

Правда, искушенного читателя может смутить одно обстоятельство – почему племянник такого богатого и влиятельного человека, как Матевос, согласился служить в британском колледже за столь небольшую, по тем временам, плату? Известно, что большинство купцов могли заработать на сезонной торговле намного больше, чем 450 фунтов в год. Возможный ответ на этот вопрос следует искать в одном любопытном документе. Это замечательный памятник межконтинентальной торговой истории – завещание самого дяди Матевоса. Оригинал этого документа на армянском языке хранится в архивах Собора Святого Христа Всеспасителя в Исфахане¹⁷⁹, а копия на португальском языке – в Лиссабоне¹⁸⁰.

Об отце Лассара там говорится в контексте общего дела, который они вели с Матевосом. В завещании упоминаются два сына Lazaro и дочь. По соглашению, прибыль от общего дела должна была быть поделена между сыновьями Lazaro, одним из которых, несомненно, является сам Лассар, а третья часть отходила его сестре – дочери Lazaro¹⁸¹. Завещание было написано в Кантоне за шесть дней до смерти Матевоса. Не похоже, чтобы Лассар или его близкие страдали от безденежья. Правда, они были вынуждены покинуть Макао, тем не менее, связи с армянской общиной в Калькутте, а также ценные торговые навыки позволили им сохранить семейные накопления. С учетом сведений из статьи “TheChrisitanObserver”, где говорится, что родственники Лассара в Калькутте достаточно богаты, а он сам обладает кое-каким имуществом¹⁸², сумма в 450 фунтов годовых не должна была его прельстить. Стало быть, только бескорыстный интерес к делу, присущий характеру этого человека, побуждал его к работе над Священными Книгами на протяжении стольких лет.

В отличие от многих своих сверстников, Лассар родился и провел детство в Макао – многонациональном сеттльменте, где преобладали выходцы из Китая. Его любознательность, видимо, проявлялась еще в детстве. Он тяготел больше к кабинетной тишине и размеренной жизни, нежели его привлекали шум и рискованные операции торгового мира. Его усидчивость раскрывает черты человека, обладающего всеми качествами, присущими ученым умам своей эпохи. Он сосредоточенно, год за годом, продолжает работать над одним и тем же проектом, несмотря на испытания, посланные судьбой на долю маленькой Серампорской миссии. Вряд ли человек мог пожертвовать семнадцать лет своей жизни на труд, который не привлекал бы его самого.

После года знакомства с Лассаром, Маршман писал своему другу – доктору Риланду:

“Он родился, как сам утверждает, в Макао, в богатой семье, и естественно, приобщился к китайскому языку еще с детских лет¹⁸³. Отчасти владея этим языком, он желал усовершенствовать свои навыки, чему потворствовал его отец. В наиболее подходящем для этого возрасте его отправили в Кантон, где у него оказалось больше преимуществ в общении с местными жителями, чем у других иностранцев, лишенных права покидать пределы своих факторий. Здесь его поместили под опеку двух учителей: одного – по китайскому языку, другого – для [изучения] мандаринского¹⁸⁴. Первый получал 30 долларов ежемесячно, второй – 35. Первый учитель был настоящим ученым, но, как истинный китаец, заставлял его [Лассара] запоминать огромное количество иероглифов, предоставляя ему самому разбираться в их значении. Однако второй, которого впоследствии оставили (так рассказывал мистер Лассар) [sic], был совершенно иного склада – страстно занимавшийся самообучением и с большим удовольствием передававший свои знания пылкому ученику, который, запомнив огромное количество иероглифов, стал делать большие успехи. И действительно, его искреннее желание учиться было так велико, что, отбросив все сомнения, он не ограничивался лишь дневными часами, но также посвящал часть ночи достижению цели. Проходя обучение у этого человека, он, подобно китайцам, запомнил почти сорок томов и после этого уже сам был способен продолжать, так как мог пользоваться теми прекрасными словарями, которыми владеют китайцы. Так, после нескольких лет обучения, с разрешения отца, он стал помогать португальцам в переписке с Пекинским двором. Я полагаю, это позволило ему приноровиться к чтению на китайском языке. Он питает больше страсти к китайским книгам, чем многие мои знакомые к английским.

Позже, по пути в Калькутту, я заметил, что он хранит под жилетом китайский томик точь-в-точь, как я предпочитаю хранить английские”¹⁸⁵.

Таким образом, осенью 1804 г., с помощью армянина Джоаннеса Лассара, у миссионеров, наконец, появилась реальная возможность перевести и опубликовать первую в истории Библию на китайском языке.

Вначале Лассар работал при колледже Форт Уильям, не покидая Калькутту. Согласно официальным сообщениям колледжа от 1-го марта 1805 г., Джоаннес Лассар, а с ним китайский мунши, переводят Книгу Бытия и Евангелие от Матфея. Упоминается также, что работа эта финансировалась частными лицами