Андалусская поэзия - [14]

Средь песков, где не шел караван,

     синеглазая в плен захватила,

Налетев на меня, словно сокол,

     к добыче стремящий полет.

Желтокрылая — смирно сидит

     на перчатке охотника птица,

Златокудрая девушка смелой

     походкой в сандальях идет.

Не считал, сколько раз посылала

     она обещанья во взорах —

Исполненью ее обещаний

     едва ли настанет черед.

Надо мною смеется она —

     я роняю слезу за слезою.

Я отдам свою душу за ту,

     что усмешки презрительно шлет.

* * *

Перевод Е. Витковского

Не внимай, что доносчику шепчет доносчик:

Пусть друг друга они, как собаки, грызут.

Пей вино, пусть его благодатные соки

В плоть, и в кости, и в жилы навеки войдут.

Пей, покуда глазам твоим тоньше иголки

Не покажется самый огромный верблюд.

Ибн Хани

Ибн Хани (938–973) — известный поэт родом из Севильи. Был одним из придворных поэтов аль-Мансура, затем во время «смуты» переехал в Северную Африку, где воспевал правителей из фатимидской династии.

Ибн Хани был сторонником «пышного» стиля, одним из первых в Андалусии приверженцев гиперболизированных сравнений, за что получил прозвище «андалусского аль-Мутанабби» (аль-Мутанабби — знаменитый сирийский поэт, прославившийся своими панегириками).

Перевод С. Липкина

* * *

В движенье челюсти, а сам он недвижим. Смотри,

Быть может, у него дракон шевелится внутри?

Я думаю, когда смотрю на непомерный рот:

Не проглотил ли он базар? Иль сад? Иль огород?

О, этот ненасытный рот похож на страшный ад,

В котором тысячи чертей от алчности вопят!

Какие зубы у него! Остры и велики,

Как мельничные жернова, вращаются клыки,

Откуда этот гул во рту? Мечи кует кузнец

Иль к фараону держат путь посланцы во дворец?

Работа чья слышна во рту — резцов или клыков?

Иль то гремят, звенят ножи дородных мясников?

Барашек у него в руке, изжаренный, дрожит, —

То не Иону ли в воде схватил свирепый кит?[9]

Смотри, козленка он зажал, когтит его, как зверь,

И жертве из таких когтей не вырваться, поверь.

Глотает уток — по одной и по две иногда:

Как бы засасывает их болотная вода!

От жадности готов сожрать со стеблем вместе рис,

И в музыке его кишок попробуй разберись:

То плакальщиц надгробный плач? Рыданье вдов, сирот

О том, что не вернется тот, кто угодил в сей рот?

Все кости он готов разгрызть, иль то крупу он ест?

Иль жернов у него во рту? Иль то со ступой пест?

Чревоугодье свой огонь решило в нем разжечь,

С тех пор напоминает он пылающую печь.

В его желудке и кишках тмин и гвоздика есть

И мельница ручная есть, — побольше только б съесть!

Уйдем же от него быстрей — сожрет он и людей!

Тревоги наши тяжелы, как вьюки лошадей.

Спасайся! Челюсти его нас могут размолоть,

И станет крошевом во рту обжоры наша плоть.

Его не напоит вовек Ефрат своей волной

И не насытит тот ковчег, в котором плавал Ной.

* * *

Вздохи страсти превращаются в рыданье,

Говорят они безмолвно о страданье.

Гибнет тот, кто покорён красой газели,

Перед кем любви знамена заблестели:

Рок смягчился и пронзил его стрелою,

Оперенною печалью и бедою…

О, не бойся, о, не бойся, пленник страсти:

Ты узнаешь в счастье — горе, горе — в счастье!

А любовь? Она и радость и страданье.

А судьба? Она и цвет и увяданье.

Ибн Шухайд

Ибн Шухайд (992 — 1035) — один из наиболее известных и талантливых андалусских литераторов, автор сатирического трактата «Книга духов-двойников», где высмеивает принятые в его время поэтические штампы.

Ибн Шухайд прославился искусством импровизации, его стихи отличаются оригинальностью образов. Один из средневековых литературных критиков с удивлением писал, что Ибн Шухайд не пользовался сочинениями своих предшественников и когда он умер, в его доме не нашли ни одного словаря «редких слов» или комментария к стихам древних и новых поэтов, которыми он мог бы воспользоваться.

Перевод М. Зенкевича

* * *

Как много облаков перед рассветной ранью

Завесили дождем небесное сиянье;

И плачут облака тяжелыми слезами,

Как будто горестно им с небом расставанье.

Как море, небеса волнуются над нами,

И в каждой градине — жемчужное блистанье.

* * *

Я так страдаю от любви, — и в час неотразимый,

Пред смертью, не вкусил бы я подобного страданья,

И только честь моя одна — защита от любимой,

Так что ж: любовь иль честь отдать ей в жертву для закланья.

* * *

Я написал ей, что влюблен, что не могу таиться,

Пусть тайна моего письма меж нами сохранится.

Но мне ответила она одним безмолвным взглядом,

И этот взгляд меня прожег — томлюсь, как в огневице.

Она молчит, но говорят мне языком понятным

Опущенные вниз глаза — сквозь веки и ресницы,

А если взглянет на меня, то сердце затрепещет;

Как будто в этот миг оно — в когтях у хищной птицы.

Ибн Хазм

Ибн Хазм (994–1064) — знаменитый андалусский литератор и ученый, автор прозаического трактата «Ожерелье голубки», задуманного как художественное переложение «Трактата о любви» Ибн Сины (Авиценны), а также многих научных трудов.

Происходил из рода Ибн Хазмов, откуда вышло немало выдающихся государственных деятелей и литераторов. После захвата Кордовы берберами и падения кордовского халифата Ибн Хазм скитался по разным городам Андалусии, побывал и в Севилье, где участвовал в философско-богословском диспуте с известным андалусским философом Ибн Баджей (Авемпаце). Ибн Хазма обвинили в вольнодумстве, его сочинения были сожжены и ему запретили заниматься преподаванием.